Сперва папенька явился, с маменькою и людьми.

Потом еще маг из города, тот, другой, приятель Ежи и тоже с людьми.

А в самом доме ведьмы обнаружились, всамделишные и нисколько на Стасю не похожие.

— Простоквашки принести? — спросила босоногая девица в мятом сарафане. — Или кашу? Кашу будешь?

— Буду, — сказала Лилечка, ведь пряник закончился.

Девица была не просто так, постороннею, а Лилечке теткой родной доводилась.

И еще бабушка приехала.

Настоящая.

Правда теперь она маменькой занималась, что-то ей втолковывала и, может, даже ругала. А чего? Ведь понятно же, что нервы. Был бы Дурбин совсем здоров или хотя бы без невест, у которых свои папеньки имелись, грозного вида, он бы маменьке сонных капель налил.

Во сне ведь никаких нервов нет.

— Сейчас найду кого…

Она огляделась и, поняв, что все заняты, махнула рукой.

— На лучше еще пряника…

Лилечка и взяла.

Отчего бы не взять. Да и вправду есть хочется…

…и на ведьм поглядеть. Она бочком, бочком, осторожненько подвинулась туда, где стояла сухопарая некрасивая женщина, которая что-то втолковывала Стасе.

— Лилия? — давешний свей, за которого Лилечка выйдет замуж, обязательно выйдет, потому что в сказках девицы-красавицы всегда выходили за героев, их спасших. Правда, если подумать, то спас Лилечку Ежи, но тот точно не дождется.

Вон, на ведьму смотрит.

И она на него.

Ну и пускай себе. Даже хорошо, потому как Ежи Лилечке не очень нравился. Какой-то он весь не такой был… а у Норвуда шрам.