Я свечу вверх фонарем. С крыши здания командования свисает чья-то рука. Если там на посту стоял Петер со своими солдатами, бомбардировку они не пережили. Я размышляю, почему повстанцы еще не пошли на штурм. Что удерживает их от того, чтобы захватить базу и насадить наши головы на длинные шесты? Может, полковник Гарсия боится дьявола, которого мы кормим? А может, он ждет, когда над пустыней взойдет солнце, поскольку Зверь слабеет в его лучах?

Одна стена лаборатории уцелела. Я с трудом проникаю через окно в заваленное помещение, в котором видна изуродованная конструкция. Место, где находится люк, завалено деревянными балками. Рискуя, что все это рухнет мне на голову, я пытаюсь сдвинуть завал с места. В конце концов надавливаю с другой стороны, и одна из балок поддается. Остальные уже не оказывают такого сопротивления.

Чуть позже металлическая крышка поднимается, и я вижу макушку и глаза Гауса. Увидев меня, он вскрикивает и буквально выпрыгивает наружу, хотя, с учетом того, что половина прохода перегорожена и приходится протискиваться, о прыжке говорить трудно. Я давно не видел, чтобы кто-либо так радовался – он почти душит меня в объятиях.

Младший лейтенант Янг быстро говорит, что должен наказать Балларда и меня за то, что мы не спустились вниз. У него записано, что мы не выполнили приказ, а в столь тяжелой ситуации приказы следует исполнять неукоснительно! Вот только я думаю, что Криса сложно было бы наказать.

– И кто бы вас выпустил на поверхность, лейтенант? – спрашивает Северин. – У вас что, прошу прощения – хер вместо головы?

Данная реплика остается без ответа.

Сержант старается распределить всех оставшихся в живых так, чтобы те могли наблюдать за происходящим со всех сторон. Норман со своим отделением становится на пост у ворот. С ним идут Кульме, Хинте и Валич. Рядовой Ургель не добрался до укрытия и погиб во время обстрела у дверей лаборатории. Соттер с двумя солдатами пытается вскарабкаться на крышу здания командования. Кто-то размышляет вслух, можно ли спуститься в подвал, но быстро отказывается от этой идеи. Пациенты, о которых Янг забыл во время эвакуации, оказались погребены живьем, вместе с подохшим Бенешем.

Я иду со своими солдатами в угол базы, чтобы они попрощались с Баллардом. Пурич крестится, Гаус и Водяная Блоха дотрагиваются до плеча товарища. Какое-то время они стоят, глядя на тело, и в их головах бродят черные мысли. Затем Пурич обыскивает Криса, снимает с него жетон и достает из кармана пачку помятых сигарет. Гаус допивает печальные остатки самогона.