– Ясно, шеф. Адрес запомню, можно не записывать.
На металлической лесенке появляется Гаус. Он ругается себе под нос, все еще переживая спор с товарищем, который обозвал его трусом и дезертиром. Даниэль Пурич страшно рисковал, говоря такое Виму, но его Бог оказался милостив.
– Еще немного, и я бы его отпиздил, – тяжело дыша, заявляет он.
– Не ждите очередного обстрела, идите, – отдаю я последний приказ. – Пробирайтесь там, между ограждением и зданием. Потом вам останется только несколько шагов до лаборатории. Удачи, парни.
– Не знаю даже, что сказать. – Гаус протягивает руку.
– Я передам твои фотографии, – повторяет Водяная Блоха.
Они надевают за медсанчастью ранцы, делятся снаряжением и идут вперед, а затем сворачивают туда, где находится наша столовая. Я уверен, что даже если кто-то их заметит, то не доложит Янгу. На базе царит такой хаос, что все должно получиться. Только потом, в туннелях, будет сложнее, поскольку парней миниатюрными не назовешь.
Я пережил очередной обстрел, начавшийся вскоре после полуночи.
Снаряды били как сумасшедшие, разрушая все, что еще можно было разрушить. Они попали в бок медсанчасти и ту часть здания, где мы устроили столовую. Огневая позиция на крыше каким-то чудом уцелела. Не взорвалась и бочка с топливом, хотя осколки несколько раз свистнули об ее поверхность.
Воротам снова пришлось хуже всего. Валичу оторвало ногу, а капитан Заубер погибла, пытаясь ему помочь. Я думаю об этом с грустью. Обо всем мне рассказал сержант Северин, заглянув сюда около половины второго. Он немного постоял, выкурил вонючую самокрутку и обещал, что скоро вернется. Ему хотелось точно оценить потери.
Я пережил и визит Янга, пытавшегося заслужить право именоваться командиром. Полчаса назад он разбудил меня и приказал идти с ним, а когда я отказался, полез в кобуру, достал пистолет и начал в меня целиться – то в голову, то в корпус, не в силах решиться. С крыши высунулся Пурич и громко объявил, что если господин младший лейтенант не засунет это говно себе в жопу, то получит пулю из автомата. И Янг попросту ретировался.
Даниэль спустился с крыши и сидит теперь рядом со мной, читая молитвы из маленькой книжечки, которую держал в нагрудном кармане. Вскоре к нам присоединяется Ларс Норман, черный лицом, будто дьявол Гарсии. У него забинтованы голова и рука, но он постоянно говорит и думает вовсе не об этом. Во время обоих бомбардировок он потерял троих человек и не может с этим смириться.
На всей базе нас остался, может, десяток, поскольку Янг не разрешил солдатам спуститься в пещеру во время второго обстрела, крича, что они могут застрять там насовсем и некому будет оборонять базу. Вскоре почти все перестали его слушать, но лаборатория уже обрушилась, и завал отрезал путь в укрытие.