Бутылка лежала между стеной медсанчасти и ограждением. Именно сюда попал выпущенный из миномета снаряд, угодив в двухметровый просвет, в который не должен был попасть, а Баллард сидел напротив. Бутылка, однако, уцелела.

Солдаты просят меня подняться с ними на крышу медсанчасти, и мне не хочется им отказывать. Сверху видны костры, которые жгут повстанцы. Там сейчас небольшой праздник – даже отсюда можно разглядеть группки людей, которые суетятся на фоне пламени, размахивая руками. Кто-то то и дело стреляет в воздух.

– Шеф, у нас ведь никаких шансов, да? – тихо спрашивает Водяная Блоха.

– Нет, Джаред, никаких. Нас убьют либо эти дикари, либо корабль под землей. Самое главное, чтобы повстанцы не взяли вас живьем.

– Все-таки «нас», а не «вас», – замечает Пурич.

– Мне все равно, – отвечаю я.

– Нельзя так говорить, – раздается зычный голос Гауса. – Мы будем вместе сражаться и погибнем в этой сраной пустыне. Мы не сдадимся.

– Бедняга Баллард, – говорит Дафни, беря автомат. – Что ж, теперь постреляю вволю.

Он заменяет ствол на более длинный, возится со своим МСК, а потом со своим любимым монокуляром. Улегшись поудобнее, целится на пробу в одну из групп партизан. Мы лежим рядом и ждем, что будет дальше. Я прикладываю к глазам бинокль, который взял у лейтенанта Остина. Дальномер показывает тысячу шестьсот метров.

Водяная Блоха в конце концов нажимает на спуск. Одна из фигур у костра падает.

– Это тебе за Криса, ублюдок, – шепчет Джаред.

Он снова стреляет и промахивается, но тут же поправляется, и очередной партизан валится, словно пораженный молнией. Похоже, он летит прямо в огонь.

– Ебать я вас всех хотел!

Я не могу поверить, что он убивает их с такого расстояния. Этот грубоватый, неприметный солдат меток как сам дьявол. В лагере ремарцев возникает суматоха – они бегают во все стороны, даже не предполагая, что пули летят из Дисторсии. Водяная Блоха кладет еще трех, прежде чем они успевают спрятаться за автомобилями.

Парни поздравляют его, но Дафни не в настроении выслушивать похвалы. Обняв автомат, он, похоже, беззвучно плачет. Он сделал все, что мог, отплатив за смерть Балларда, Остина и Голи, а также за падающие нам на головы снаряды. Это все, на что способна наша армия – прекрасно вооруженная и гордая собой.

Со стороны холмов, которые называют «сиськами», к базе подъезжает автомобиль партизан. Без пятнадцати минут полночь. Полковник послал своих людей с вдохновенной записанной речью, в которой обвиняет нас во всех преступлениях мира, но также милостиво предлагает нам сдаться. В этом случае нас ждет легкая смерть, а тела будут отправлены семьям. В ответ отделение Нормана лупит из MUG-а по посланникам. Те улепетывают обратно в штаб, что вызывает в ответ радостные крики. Я прошу парней сосредоточиться.