— Убийца Пабло, вероятно, принадлежит к твердолобым.

— Да. Работает на Фалкерка. Полковник наверняка готов убивать всех, кто может разоблачить его операцию прикрытия. Но есть другая группа, которая не верит в «окончательное решение» Фалкерка, и я думаю, что они все еще пытаются нас защитить. Значит, шанс есть. Но мы не можем взять и уйти. Не можем вернуться домой и попытаться вести прежнюю жизнь только потому, что враг кажется таким сильным.

— Да, — согласилась Джинджер, — не можем. Ведь пока мы не узнаем, что случилось, у нас не будет никакой жизни.

Ветер нанес пожухлые листья на лобовое стекло, на крышу. Джинджер обвела взглядом парковку:

— Они, вероятно, знают, что мы собираемся в мотеле, что их планы рушатся. Как думаете, они наблюдают за нами?

— Весьма вероятно, что они взяли мотель под наблюдение, — сказал Доминик. — Но по дороге в аэропорт за мной никто не увязался. Я проследил, нет ли хвоста.

— Им не нужно было садиться вам на хвост, — мрачно произнесла она. — Они знали, куда вы направляетесь. Знали, кого встречаете.

— Не заблуждаемся ли мы, когда думаем, что действуем по собственной воле? Может быть, мы только жуки на ладони гиганта, способного раздавить нас, когда он захочет?

— Может быть, — согласилась Джинджер Вайс. — Но ей-богу, мы хотя бы можем больно укусить его несколько раз, прежде чем он нас прикончит.

Она говорила с истовой решимостью, убедительной, но одновременно забавной в такой комичной ситуации — противостояние гиганта и десятка жуков. Доминика порадовала ее непоколебимая решимость при ничтожных шансах на победу, но он не смог сдержать смеха.

Удивленно моргая, Джинджер посмотрела на него и тоже рассмеялась.

— Эй, я что, чересчур расхрабрилась? Меня может прихлопнуть гигант, а я торжествую, потому что успею его укусить, прежде чем он оставит от меня мокрое место?

— Вам надо дать второе имя — Забияка: Джинджер Забияка Вайс.

Глядя на Джинджер, смеющуюся над собой, Доминик еще раз поразился ее красоте. Его реакция на нее, когда он увидел ее на трапе, была мгновенной и сильной благодаря общим воспоминаниям, вычищенным из их памяти. Но даже будь они незнакомцами, которые никогда в жизни не пересекались, при взгляде на нее он почувствовал бы нечто большее, чем при виде других красивых женщин. При любых обстоятельствах ее лицо вскружило бы ему голову. Джинджер была особенной.

Он сделал глубокий вдох:

— Ну что, поедем? Я познакомлю вас с остальными.

— О да, — сказала она, вытирая тонкими пальцами слезы, которые появились в уголках ее глаз после приступа невеселого смеха. — Да, я очень хочу познакомиться с ними. С другими жуками на гигантской ладони.