Кэл Шаркл уже несколько месяцев вел себя… странно. Обычно веселый и приятный, этот холостяк, живший один, друживший со всеми на О’Бэннон-лейн, стал задумчивым, замкнутым, даже мрачным. Соседям он говорил, что у него «дурные предчувствия», что «произойдет нечто важное и ужасное», — так он считал. Он читал книги и журналы по выживанию и говорил об Армагеддоне. И его преследовали леденящие кровь кошмары.

С 1 декабря он отказался от автоперевозок, продал свой грузовик, сказал соседям и родственникам, что конец уже близок. Он хотел продать и дом, купить участок земли далеко в горах, построить там убежище вроде тех, что видел в журналах сурвивалистов.

— Но времени нет, — сказал он Нэн Джилкрайст, своей сестре. — Поэтому я просто подготовлю дом к осаде.

Он не знал, что произойдет, не понимал, откуда идут его страхи, хотя и говорил, что его не волнуют ни ядерная война, ни вторжение русских, ни экономический коллапс, ни что-либо другое, тревожившее сурвивалистов.

— Не знаю, что случится… что-то необычное и ужасное, — сказал он сестре.

Миссис Джилкрайст уговорила его пойти к доктору. Тот сказал, что пациент в прекрасном состоянии, просто испытывает стресс из-за работы. Но после Рождества открытость Кэлвина сменилась молчаливой подозрительностью. В первую неделю января он отключил телефон, загадочно объяснив:

— Кто знает, как они доберутся до нас, когда придут. Может, через телефон.

Объяснить, кто такие «они», он не мог или не хотел.

Никто не считал Кэла по-настоящему опасным. Он всю жизнь был человеком мирным, добросердечным. Несмотря на нынешнее эксцентричное поведение, не было никаких оснований предполагать, что он прибегнет к насилию.

И вдруг накануне, в половине девятого утра, Кэл посетил Уилкерсонов, живших по другую сторону улицы; он прежде часто общался с этим семейством, но в последнее время отдалился и от них. Эдвард Уилкерсон передавал слова Кэла:

— Слушай, не хочу быть эгоистом. Я-то подготовился, но вы тут беззащитны. Когда они придут за нами, Эд, можете все спрятаться у меня, я не возражаю.

Уилкерсон спросил, кто такие «они», и Кэл сказал:

— Понимаешь, я не знаю, как они выглядят, как себя называют. Но они сделают с нами что-то плохое, может, превратят нас в зомби.

Кэл Шаркл заверил Уилкерсона, что у него достаточно оружия и боеприпасов и он предпринял все меры, чтобы превратить свой дом в крепость.

Встревоженный речами про оружие и перестрелки, Уилкерсон попытался отшутиться и, когда сосед ушел, позвонил его сестре. Нэн Джилкрайст приехала в половине одиннадцатого вместе с мужем и сказала обеспокоенному Уилкерсону, что разберется с братом: мол, она непременно убедит Кэла лечь на обследование. Но после того как Джилкрайсты вошли в дом, Эд Уилкерсон решил, что им может понадобиться поддержка. Он позвал соседа Фрэнка Крелки, и оба отправились в дом Шаркла, чтобы оказать его родне посильную помощь.