— Как остальные? — спросила я ее, все еще будучи погруженной в свои мысли.

— Хорошо! — отрапортовала рыжая бестия. — Ничего не случилось!

Киру я довольно быстро назначила кем-то вроде начальника по внутренней безопасности крепости. Дело в том, что почти сразу после своего прибытия новые бойцы решили установить свои порядки — один из них чуть не изнасиловал Афину, ворвавшись во время ее сна в женскую спальню. Женщину спасла как раз-таки Кира, откусив насильнику правое ухо и оскопив куском обсидиана. Он не пережил ту ночь, однако даже такая ситуация сыграла мне на руку — Киру боялись, не побоюсь этого слова, все. Даже мне порой было жутковато от того, с какой легкостью она способна совершить нечто настолько жестокое. Зато теперь каждый в крепости знал — за любую провинность с ним будет разбираться она, и от этой девочки никак не скрыться.

Провинности, провинности… Этот этап мы прошли, была введена система субординации, новые правила. Не все, конечно, согласились с таким, но большинство «старичков» понимали необходимость подобных реформ. В конечном итоге угроза нападения никуда не исчезла, и расслабляться было нельзя.

И все-таки они не нападали. Случалось, конечно, такое, что охотники, выходившие за пределы крепости, натыкались на отдельные, разрозненные отряды нежити и вступали с ними в бой, но мертвецы не осмеливались атаковать крепость. Они копили силы, готовились к решающему бою, это было ясно как день. Времени оставалось все меньше.

В одном из коридоров я повстречала Снорри — он показывал новичку-строителю, как правильно вынимать из груди мертвецов разросшийся обсидиан. Если оставлять куски внутри на слишком долгий период, они начинали расти, поглощать плоть покойника и делать его сильнее. Этого допустить было нельзя.

— Снорри, — я кивнула ему.

— Майя, — кивнул он в ответ и пошел за мной, оставив подопечного одного.

На этом разговор со здоровяком закончился. За прошедшее время он вымахал еще больше, все больше походил на великана, и, осмелюсь сказать, рост его уже перевалил за отметку в двести двадцать сантилагов. Теперь он едва помещался в ледяных залах, постоянно пригибал голову, чтобы не задевать потолок, а то и вовсе сгибался чуть ли не вдвое, чтобы куда-нибудь пройти.

Наконец, вместе с пиявками я добралась до тренировочного зала. Это было большое, холодное помещение в основании айсберга, куда едва попадал солнечный свет. Всякий раз заходя сюда, Варс почему-то горько вздыхал, но когда я спрашивала его, в чем дело, он предпочитал промолчать или перевести разговор в иное русло. Сейчас здесь собрались новобранцы, пять человек, четверо из которых были северянами. Сих медленно прохаживался вдоль ровного строя, ничего им, впрочем, не говоря — оно и понятно, многим из тех, кто прибывает сюда, приходится сперва учить наш язык, и лишь потом они могут начинать нормально нести службу.