– Откуда взялась цифра 78? – вдруг спросил Константин, оборвав безотрадные мысли девушки.

– О… Ответ на твой вопрос еще сложнее облечь в слова, нежели, повествуя о вратах, проводить приземленную аналогию. Семьдесят восемь карт в колоде Таро, семьдесят восемь образов. Образы Таро, рожденные на заре человечества, есть совокупность символов, составляющих модель мироздания. В символике заключена огромная сила. Каждый коснувшийся Вихря принимает на себя роль, соответствующую определенному аркану, одновременно становясь своего рода сосудом для заключенной в символах силы: почитаемая шувихани, Мала – Верховная Жрица, второй аркан, разлюбезная Марианна, вечная жертва – Повешенный – двенадцатый, еще была третья – сбежавшая шельма, она – Шут, начало и конец, нулевой аркан, он же – двадцать второй. Все вместе они образуют полный набор древних символов жизненного пути.

– Кажется, я начинаю понимать. – Константин резко встал и принялся ходить взад-вперед, то и дело потирая переносицу, как если бы у него спадали очки, которых не было. – Карты Таро… Связь с архетипами Юнга. Я читал об этом. Семьдесят восемь тел… Сосуды… Форма без содержания. Помехи в информационном поле, которые создает Вихрь. Ты превращаешь людей в сосуды, начисто опустошая их память. Вот что делает Вихрь – стирает память, оставляя пустоту, а пустоту заполняет Гидра – это тоже образ, ведь так? Врата в коллективное бессознательное, соприкосновение с архетипами… В образовавшемся вакууме архетип активируется, вызывая компульсивность. Компульсия с приведенным в действие архетипом овладевает человеческой личностью, человек попросту сходит с ума.

Пока Константин говорил, Марианна чувствовала себя участником какого-то научного симпозиума, и сам он, похоже, ощущал себя в схожих обстоятельствах.

– В старину подобные эндогенные заболевания шизофренического спектра принимали за одержимость бесами. Вихрь – механизм тотального сумасшествия! Но в чем твоя выгода от всего этого?

– Я – эмиссар, посол доброй воли, если хотите! – пафосно объявил Илья, сверкнув алыми углями глаз. – Я здесь, чтобы вернуть украденное у Гидры. Вселенная – единый организм, где каждая, самая ничтожная частица несет строго определенную функцию. Если какая-то часть перестает по той или иной причине функционировать, в организме происходит сбой. Мэв подняла Вихрь, открыла врата, спасла дочь. И что в результате? Святая? Открыла путь к спасению? Вовсе нет! Души уходят, Гидра теряет силы. Никто и не задумывается, что Гидра тоже выполняет некую функцию, а не просто сидит в ущелье, пожирая все и вся. В ущелье когда-то было озеро. Когда людские грехи наводнили Земле, и спасу ей не стало от них, мир мертвых переполнили мириады неупокоенных душ убийц, садистов, растлителей и прочих нечестивцев. В мире мертвых они замаливали свои грехи. Молили и плакали… Но не покаяние двигало ими, а пресловутый страх небытия, желание выбраться из заточения. Оттого слезы их горчили ядом, и яд этот просачивался в недра, превращая озеро в ядовитое болото. Ядовитые слезы рождали токсичное море; яд, подобно раскаленной лаве, с каждым приливом отравлял почву, выжженный ядом грунт слой за слоем отравлял сам себя. Наш мир, превращенный в помойную яму для людских грехов, угрожал погибелью всему сущему. И гибель непременно бы настигла нас… Если бы не обитала в тех краях спасительная змея. С достойной поклонения жертвенностью, превозмогая адскую боль, змея принялась поглощать воды озера, принимая весь пропитавший их яд. Змея, наполняясь ядом изнутри, менялась – росла, мутировала, пока не превратилась в девятиглавое чудище. Гидра, вобрав в себя мирской яд, стала той, кто она есть. По сей день она защищает недра от губительной отравы людского горя. Для поддержания ее сил приходится идти на жертвы, тут уж ничего не попишешь. – Илья развел руками. – Таков закон.