– Красивая легенда… Очевидно, с подтекстом… – задумчиво произнес Константин, и не думая выходить из режима ученого.

– Почему бы тебе самому не сигануть в пасть Гидре? – прохрипела Мала, не отрываясь от карт.

– Будь я для этого предназначен, с радостью бы сиганул! Непременно! Но увы. Повторюсь – у каждой частицы организма своя функция. Моя заключается в поддержании существующего порядка, а функция существ фиолетового спектра – поддерживать в Гидре жизнь, периодически жертвуя. Судьба… Вы сами нарушили порядок. Гидра всплывет на поверхность, заберет свое, и моя миссия будет исполнена.

– Простите, – робко осведомился Степан, которому Страна Чудес все больше напоминала палату дурки или сборище торчков, где никак не плющит только его одного, – в чем вся соль? Чем нам всем на деле угрожает эта мифическая Гидра? Конкретно с нами что будет?

– Смерть! – ответила старая цыганка вместо Ильи. – Смерть – это Гидра! Змеюка восстанет из недр и уничтожит нас и тех несчастных в отключке на полу. Уничтожит изнутри.

– Остановка сердца, массовое самоубийство – так это будет выглядеть, насколько я могу судить. На деле мы полностью утратим сознание, и тот, кто завладеет им, убьет нас изнутри, верно, госпожа? – с кислой миной произнес Константин.

Никто не ответил. И цыганка даже ухом не повела. Казалось, ее перестало что-либо интересовать, кроме карт. Тем сильнее нагнетала напряжение тишина. Атмосфера давила, потолок словно опустился ниже, и мигание разноцветных лампочек на гирлянде сделалось интенсивнее, и воздух будто сгустился, сделавшись плотнее.

«Он одновременно и спит, и бодрствует, – шевелил мозгами Константин, понимая, что время уходит. – Он одновременно и управляет Вихрем (видимо, посредством оборудования, установленного в зеркальной комнате), и контролирует свой сон, где в настоящий момент обитает наше сознание. Значит, чтобы выбраться из сна, то есть проснуться, надо разбудить самого Илью либо сделать так, чтобы он утратил контроль над сном. Тогда мы все пробудимся по собственному желанию. Но как этого добиться?»

Голос, объемлющий пространство, вновь рассек тишину:

– Итак, я создал врата. Но требовался ключ, чтобы их открыть. Ключом была Бусинка. Я искал ее среди других сущностей, заместивших людские души, – те рано или поздно становились пациентами психушки, стоило им вспомнить, кто они есть, груз памяти оказывался непосильной ношей. Так я вышел на Тимура Сардоковича и некоторое время посещал его. Незаметно я погружал его в транс, получая доступ к картотеке пациентов. Как-то раз я отвлекся, и он чуть не раскрыл меня. Тогда мы были в его стареньком подвальном кабинете. Он приподнялся в кресле, возмутился, хотел выгнать меня. К сожалению, мне пришлось схватить со стола ножницы и слегка порезать доброго доктора. От нашей ссоры на кресле остались пятна – его кровь.