– Что ты здесь делаешь? ― повторил он вопрос, в котором послышалось разочарование.

– Достал билет и прилетел за тобой.

– Ты хочешь сказать, что бросил слепую бабушку, оставил без присмотра младшего брата?.. ― Не показалось: он огорчен появлением сына.

– Кристин и дядя Миша позаботятся о них.

– Они несамостоятельны, а Мишка и вовсе боится собственной тени! ― Отец разгорячился не меньше, чем опаленный обод отверстия в стекле. ― И не перебивай меня!

– Я… ― начал было Серж, но Зилл немедля осадил:

– Как ты посмел рисковать жизнью?! Тебя никто не просил геройствовать. Ты подумал о последствиях?

– Нам нужен глава семьи, ― сохраняя ровную интонацию, ответил Серж. ― Мы выберемся отсюда, вот тогда и поговорим.

– Какой же ты легкомысленный, ― оценил отец решительность отпрыска. Сказал с отчаянием, будто пораженный новой гранью в характере первенца, о которой догадывался, но боялся признаться себе в ее наличии. В одно-единственное слово он слил колоссальную опасность, которой Серж подверг себя и своих близких, когда сговаривался с Юмису о похищении корейского гения. Легкомысленный. Он провел ночь в тюремной камере, перенес издевательские допросы Кси ― и он всего-навсего легкомысленный.

– Папа, ― чтобы скрыть надломленность в голосе, заговорил на тон выше: ― Я тоже рад тебя видеть.

– Ты мог погибнуть.

– Мог, ― ответил Сергей. В строптивом утверждение слышалось: «И что с того?»

– Сережа, ты же мог погибнуть, ― повторил Зилл, но уже опустошенно, без негодования. Уронив взгляд, рассматривал свои обгрызенные ногти, торчащие из длинных рукавов. Продолжил тихо: ― Я готовил тебя к тому, что, когда меня не станет, ты возьмешь на себя ответственность за брата. Я учил быть сильным не ради того, чтобы ты подставлялся из-за меня.

– Я подвел тебя, когда отпустил одного в город. Притворился больным, чтобы не идти с тобой. Я обязан исправить свою ошибку, из-за которой ты здесь.

– Именно этого я и боялся. Чувство вины ― дерьмовое чувство. Оно привело тебя сюда, и оно же грызло меня, когда умерла мама.

– Мама ушла от нас не по твоей вине. Ты не исправлял своих промахов, а действовал исходя из обстоятельств. Я поступаю также, только поставил я на первое место семью. Я пришел за тобой, так как Вику и мне нужен отец, Кристин ― муж, а бабушке ― сын. Бросить, забыть тебя и жить дальше ― этот холодный расчет оставь ходячим манекенам.

Родитель смотрел на сына другими глазами, как смотрят в зеркало люди, что давно не видели своего отражения: они высматривают седину, новые морщины и все те изменения, что не видны с первого взгляда.