– Угу, нам нужно их надеть.

Кисть мертвеца была ледяной. Сергей стер с подушечки указательного пальца подсохшую кровь и приложил ее к сканеру. Вспыхнул зеленый огонек. На дисплее высветилось «ОТКРЫТЬ?» и два варианта ответа. Серж выбрал «ДА». Повторный запрос, и тот же подтверждающий ответ. Дрожащий палец завис над электронным ползунком.

– Поверх тюремной робы, что ли? ― уточнил отец.

– Секунду.

Ползунок уменьшил вакуум до нуля. Крышка цокнула.

Чёрный эфир, тяжелый и бархатистый, выскользнул в мокрую ладошку. Серж отвинтил рукоятку отцовского ножа, изъял истлевшую батарейку и заменил ее камнем, идеально занявшим полость. Закрутил рукоять и передал нож его владельцу со словами: «Папа, это твой. Береги его!» Он распаковал шоколадный батончик и запер его в контейнере ― от оригинала не отличить; перепрограммировал идентификатор на собственный отпечаток пальца, следуя простой инструкции на обороте крышки.

Перед облачением в космический костюм Серж погладил Шуруповерта по приплюснутой голове и поблагодарил:

– Спасибо, ты мне здорово помог.

Глава 16. Ён

Глава 16. Ён

Операторы командного пункта астероида Дэнкинс, располагавшегося непосредственно под улицами Эдема, стали свидетелями трагедии и ее соучастниками. В окружении сферических голограмм, на которых транслировался нескончаемый ужас беспорядочной эвакуации, они отдавали противоречивые инструкции стюардам, рассредоточенным в стратегически важных транспортных узлах и бесчисленных переходах. В эвакуационных терминалах, где стыковочные доки почти опустели от кораблей, а желающих покинуть космический объект не уменьшалось, где на пассажирские места неправомерно претендовал персонал, вооруженный рабочими инструментами, а стюарды требовали немедленно очистить палубы и ожидать скорого прибытия спасателей, ― в этих терминалах, не рассчитанных на транспортировку такого количества людей из всех палуб и астеполисов одновременно, разыгралась беспощадная битва, подогретая слухами о неминуемой гибели астероида. Под натиском толпы стюарды отстреливались, паля в воздух, а когда остервенение с обеих сторон достигало апогея, валили и рабочих, и детей, и женщин, и гермафродитов, и послов, и американских домохозяек, и научных работников. Почуявших вкус крови ― или из страха быть растерзанными, ― стрелявших было не остановить. Счастливчики, кому в шлюпке досталось кресло, требовали незамедлительной отправки, и большинство летательных аппаратов отправлялись на Землю полупустыми, лишь бы поскорее покинуть полыхающий кавардак; там, где шлюзовые створки не успевали вовремя задраить, беснующаяся толпа врывалась в салон с губительными для всех последствиями. Неразбериха быстрее ядовитой заразы распространялась там, где меньше всего ее ждали: в производственных цехах, научно-исследовательском комплексе и жилых блоках обслуживающего персонала ― в тех зонах, где трудились специалисты, обученные в экстренных случаях оказывать помощь туристам. Штатские, знавшие все входы и выходы, бросали беззащитных гостей, а сами поскорее убегали от угрозы, о которой не имели никакого представления. И так было повсюду. Часть сотрудников закрылась в комнатах безопасности, функционирующих автономно и имеющих запас воздуха, продуктов питания и воды на случай разгерметизации всей палубы. В этих бункерах они отгородились от внешнего мира, чтобы с комфортом дождаться спасателей, а перепуганные туристы носились по незнакомым многоуровневым технокомплексам и никакие приказы командного состава, никакие объявления по громкой связи не приводили их к послушанию. Космогеологи и девицы-миллионерши, калифорнийские пижоны и вялые кибераналитики блуждали повсюду, борясь за свою жизнь. Одни штурмовали комнаты безопасности, другие зачем-то баррикадировались в гостиничных номерах и мокрой одеждой законопачивали вентиляцию, а третьи устраивали засады на вооруженных стюардов, чтобы завладеть их оружием. Отдельная категория граждан ликовала, снимая перестрелки и снабжая отснятое веселыми комментариями, чтобы поделиться впечатлениями с миллионами подписчиков, когда восстановится связь.