Шли мы тяжело. Ноги почти по колено утопали в снегу, путались в сухих кустах и ветках. Руками же приходилось раздвигать плотно сомкнутые колючие ветки, и ладони быстро покрылись мелкими царапинами. Через десять минут идея идти через лес показалась мне неудачной — даже карабкаться на склон Сомнидракотуля было проще. Сердце едва не выпрыгивало из груди, частое дыхание драло глотку. К счастью, дальше низкие ели сменились голыми сосновыми стволами, явив подобное поляны.

— Всё, — сдался Куиджи. — Я готов пг’инять каг’у за содеянное. Пусть лучше меня найдут и накажут.

Он остановился, схватился ладонями за колени. Ментальный маг с шумом втягивал воздух, широко раскрыв рот. Загрёб рукой чистого снега, умылся.

Мон уселся, приминая запорошенные низкие кусты, промокнул лоб полой накидки.

— Мы победили, — он улыбнулся, слегка высунув кончик языка и осматривая всех нас по очереди.

— Не увег’ен, — заспорил Куиджи. — Мы лишь г’азвязали войну. Нам нужно пг’одумать стг’атегию, чтобы пг’екг’атить это высшем уг’овне.

Задумавшись, студент Лампадарио чесал затылок так, что аж шевелюра хрустела.

— Пойдём к ректору Аддисад? — Толстый Мон провёл ладонью по светлому ёжику волос.

— Конечно нет! — возмутился псих. — Может, удасться как-то повлиять на неё чег’ез Мотану Лавбук. Пг’едложить патг’улиг’овать не только ког’идог’ы академии, но и двог’, - он наморщил лоб. — Хотя это повг’едит нашим вылазкам. В таком случае…

Я двинула Куиджи плечом, кивком указывая на Неда. Тот не прыгал вокруг, не обзывал психа психом, а меня — леди, не пытался придумать имя кинжалу и даже не гордился очередной победой банды. Он стоял спиной к нам, понуро привалившись плечом к дереву и ковыряя кинжалом смолистую кору.

— Нед, с Трейсли всё будет в порядке, — заверил Толстый Мон.

Комдор кивнув, на короткую секунду повернувшись в профиль, и продолжил своё вялое вредительство.

— Ты беспокоишься о дуэли, — озвучил очевидное Куиджи и подошёл к Неду. — Это пг’авильно. Лоним Г’илекс сег’ьёзный пг’отивник.

— Я слышал, он один из лучших среди всех будущих выпускников боевых факультетов в этом году, — подтвердил Мон.

— Ты сам виноват, — я тоже подошла к Комдору. — Сунул нос не в своё дело, выставил себя полным придурком и спровоцировал дуэль, которая ни одному участников не нужна.

— Это ради Сирены, — угрюмо пробурчал парень. — Я думал о ней. И поступил, как должен был. Поступил благородно.

— Следующим утром ты можешь сдохнуть, Комдор, — я обошла его и ткнула пальцем в куртку. — Только об этом нужно было думать. Потому что вся остальная хрень — благородство, рыцарство, самопожертвование — не будет иметь значения.