— Кроуниц — небольшая часть Квертинда, хоть и по-своему очаровательная, — отозвался ментор, всё ещё рассматривая фиолетовый подснежник. — Ты ведь нигде не была и ничего не видела, кроме Кроуница и Фарелби. В каждом из уголков королевства есть своя прелесть, в каждом городе и деревушке — загадка и обаяние. А красота Лангсорда воспета в балладах и знаменита даже за пределами Квертинда.

— Вся эта роскошь не для меня, — скривилась я от такой поэтичности.

— Откуда ты знаешь? — он тоже выкинул уже подмёрзший стебель и поднял глаза. — Ты никогда в ней не жила. Стоит хотя бы взглянуть со стороны, чтобы рассуждать с полной уверенностью.

— Просто знаю, — я пожала плечами. — И не хочу отсюда уезжать. Хотя помню, как ты обещал, что мы будем путешествовать вместе. Побываем и в Лангсорде, и в болотистом Астрайте. И в гостях у Сирены, — растянула губы в улыбке. — Хотя, по правде, в Нуотолинисе я уже бывала проездом. Там слишком… суетливо.

Вспомнилась людная набережная и бард, напевающий свою дурацкую балладу. Что он там пел? Что-то о моём внутреннем свете… Подняла уголок губ, выдёргивая из-под куртки тиаль. Интересно, что бы этот бард спел обо мне теперь?

— Не помню, чтобы я такое обещал, — нахмурился Джер, и я прикусила язык.

Заметно занервничала, прикрывая ладонью часы. Обернулась назад — на тихое спокойное плато — туда, где однажды иверийский артефакт явил чудо. Я точно помнила, что Джер обещал, вот только это было в те смертельные пять минут, которые исчезли, выпали из времени и пространства… Которых никогда не существовало ни для кого, кроме меня. Троллье дерьмо! Я слишком увлеклась и расслабилась, совсем забыла о том, что у меня всё же есть тайны от ментора. Теперь даже не одна.

— Но вообще-то мне и правда хотелось бы показать тебе Квертинд, — прервал мою беспокойную возню Джер. — И квертиндцев. Такими, какими вижу их я.

Он придвинулся ближе, одним махом обхватил меня, усадив перед собой. Я оторопела от внезапной близости и сжалась в комок.

— Что ты делаешь? — хотела крикнуть, но в горле пересохло и вышел только сдавленный писк.

— Обнимаю тебя, — просто ответил ментор. — Так теплее.

— Но я не замёрзла! — зачем-то запротестовала я, но вырываться не стала.

— Я замёрз, — тёплая рука перекинула мои волосы на одну сторону, обнажая шею.

Джер устроился за спиной, обвил руками талию. Положил голову на моё плечо, отчего тонкую кожу шеи защекотал колючий подборок. Я замерла в тёплых объятиях, боясь спугнуть внезапную нежность.

Что это с ним? И что это… со мной? Вместе с теплом мужского тела меня окутало чем-то волнующим и убаюкивающим. Тело не напряглось, а наоборот — расслабилось, стало лёгким и податливым. Это было сравнимо с трепетом от убийства, только неторопливым, ласковым. Я наслаждалась объятием так, как никогда не делала этого раньше: какая-то непреодолимая сила вливаясь в меня, как вливается в тиаль магия — из ниоткуда, собирается из незримых нитей средоточением света в крохотном сосуде. Я сидела неподвижно, впитывая, вбирая в себя это невидимое вещество, оживающее внутри меня взмахами десятков крыльев невесомых бабочек.