— Быстрая, как ураган, — не то похвалил, не то пожаловался незнакомый студент. — Я даже не успел поймать, как она уже оказалась за десять метров. Прямо как грёбаный Господин Демиург!

Зак знакомо захрюкал, и одна моя рука затряслась в такт его смеху.

— Что вам надо? — прохрипела я.

Увы, моя скорость и ловкость сейчас проиграли, поэтому оставалось уповать на первое правило ментора.

— Мести, — женский голос непривычно врезался в слух.

Я подняла голову. Ракель уверенно вышла из-за очередной ели, поправляя накидку. Волосы и глаза её скрывались под львиным капюшоном, и я видела лишь пухлые губы, растянутые в довольной улыбке.

— За что? — спросила я, закашливаясь.

— За себя, — Ракель изящно передёрнула плечиками, перечисляя. — За Лилию. За Артура. За всех, кого оскорбляет своей заносчивостью выскочка Юна Горст.

— Меня оскорбляет, — подтвердил студент с факультета Ревда.

— Никто на тебя не посмотрит завтра на празднике, никто не пригласит на танец, — злорадствовала целительница. — И ни одна девушка не станет тебя лечить, даже первокурсницы. Я позаботилась об этом заранее. Не без удовольствия, скажу тебе.

— Это подло, — повторила я то же, что говорила утром Сирене.

Танцевать я не собиралась, поэтому угрозы казались мне смешными и нелепыми. Навязчивые стремления девушек к пляскам были мне чужды, и вряд ли подлость Ракель испортила бы мне настроение больше, чем сами грядущие танцы. Шея моя дрожала от напряжения, но я старалась не опускать взгляд.

— Конечно, подло, — согласилась Ракель, посмеиваясь. — И совсем не по правилам, по которым ты живёшь. Побежишь жаловаться магистру Десенту? Или магистру Калькут, чтобы она тебя вылечила? О, могущественные взрослые, помогите мне справиться со злом! Ведь я сама — ничтожество, маленькая истеричная пустышка, ни на что не способная без своего ментора. Зависимая от него, как преданный пёс от своего хозяина.

Я уронила голову, потому что больше не могла удерживать её. Меня приподняли, но я и не думала вырываться. Виски наливались болью и кровью, но теперь слова Ракель задевали меня, потому что я слышала в них правду. И она меня ужасала. Жестокая целительница говорила совсем о другом, даже не подозревая, как больно бьёт в самую цель. Я действительно была предана человеку, которого мне, возможно, придётся убить.

— Ну, давай, — прошептала она у моего уха, — докажи, что я права. Беги к нему прямо сейчас. Прижмись к его тёплой груди. Он тебя пожалеет и обязательно придумает, что делать дальше.

Ракель замахнулась и ударила меня кулаком в живот. Удар вышел несильным, но я согнулась пополам и рухнула на колени. Меня отпустили, и я упёрлась руками в холодный камень дорожной плитки, чтобы не упасть на неё лицом. Голоса моих терзателей удалялись, пока наконец не смолкли где-то в стороне.