Каас смотрел не мигая, прервав свою исповедь. Я помнила, что он и Орден Крона подозревали моего ментора, и мне ужасно не хотелось возвращаться к этой теме, не хотелось снова окунаться в сомнения, которые наконец-то хоть немного притупились. Только не сейчас.

— Не думаю, что это Джер, — устало отрезала я. — Он не похож на человека, убивающего ради Квертинда.

— А как, по-твоему, должны выглядеть такие люди? — Каас нарочно поднял руку в перчатке, и та блеснула короной.

Я осеклась. Пожалуй, Каас тоже не был похож на такого человека. Мне даже в голову не приходило, что он может убить. Но абсолютно точно — он уже убивал. Стязатель как будто услышал мои мысли и устыдился их. Сомкнул кисти в замок и понуро уставился на них.

— У тебя не было выбора, — я протянула руку и сжала его ладонь в перчатке. Мне не хотелось, чтобы он грустил сейчас.

— Это так, — неожиданно согласился Каас. — И не все из них были плохими людьми или преступниками.

Джер ворвался в моё сознание с убеждениями о том, что не иметь выбора — очень большая роскошь, и мне вдруг захотелось отдёрнуть руку, но я силой воли удержала её и встряхнула головой, прогоняя навязчивую мораль. Каас пытался что-то изменить, насколько мог. Пытался иметь выбор.

— А ты не можешь уйти из Ложи стязателей? — спросила я.

— По закону стязатели уходят только дорогой Толмунда, — он достал свою трубку и всё-таки поджёг её, окутывая нас терпким дымом. — Отказаться от должности может только экзарх. Так что мне придётся либо стать экзархом, либо изменить закон. Второе кажется более вероятным.

— Это кошмарный закон, — процедила я. — Ты в ещё большей тюрьме, чем те, кого отправляют в Зандагат.

— Пожалуй, — он отвернулся, выпуская дым и вглядываясь в горизонт.

Вдалеке море неутомимо несло свои волны к скалам и пристани, разбивая их светлыми брызгами о берег и камни. Полоска горизонта была не видна в ночи, и тёмные воды сливались с небом, усыпанным мелкими выгоревшими звёздами. Мне было жаль Кааса, я никогда не задумывалась о том, какая жизнь его ждёт. Этот краснолунный год не сулил ему ничего нового, как и все предыдущие, как и все будущие. Он всегда казался мне таким живым, увлечённым и уверенным, но сейчас я видела рядом живого человека, обречённого на борьбу и вечные убийства. Каково ему было на самом деле? Возможно, мне скоро тоже придётся кое-кого убить. Я осторожно подняла его ладонь и потянула за перчатку. Он вздрогнул, но руки не отнял, только смотрел с напряжённым волнением. Бордовая замша обнажила чёрные вены на руке стязателя, разлитые мелкими речушками между пальцами, по ладони и запястью. Я дотронулась до самой широкой и провела по ней пальцем. Каас вздрогнул.