Я трижды пробежалась по строчкам, не веря своим глазам. В то время я ещё жила на озере вместе с отцом и не собиралась ехать в Кроуниц. И даже не знала Джера. Сзади подошёл Каас и заглянул через плечо, чем вызвал недовольство его милости. Два других стязателя тоже не удержались, как будто у меня в руках была какая-то диковинка.
— Как видите, на нём стоит консульская печать, значит, никаких проблем с законом у вас больше не возникнет, — пояснил консул. — Но вы должны подтвердить, что это писали вы. Это ваше прошение, леди Горст?
— Моё, — голос хрипел, к горлу подступил ком, глаза затуманились. — Да, это я писала.
Я говорила уверенно и при этом не ощущала ни малейшего укола совести. Но так же, как и в прошлый раз, стоя на этом ковре перед его милостью, я пошатнулась от осознания.
— Что ж, — Орлеан Рутзский забрал у меня пергамент. — В таком случае не смею вас больше задерживать. В Претории любой из консулов королевства может подписать прошение, поэтому часто возникает путаница. Отдохните хорошенько и не держите на нас зла.
— Не буду, — бездумно буркнула я, стараясь вдохнуть.
— Вижу, вам дурно, — участливо заметил консул. — Такое бывает с молодыми девушками. Вы ещё неплохо держитесь, леди Горст. Стязатель проводит вас в академию, прямо до двери вашей комнаты. Или до целительского крыла, если возникнет необходимость. Не будем нарушать внутренних правил учебного заведения. Господин Брин, думаю, вашего сопровождения будет достаточно. Кажется, леди Горст вам симпатизирует.