Хуже всего выглядела Нина. Порезов на ней не было. На бледных щеках девушки остались следы от кровавых водопадов, вытекавших из её глаз. Они залили тонкое нижнее платье и мешковины, в которые она куталась. Кровь текла даже из её маленьких ушей, отчего сосульки светлых волос превратились в алые колючки. Я никогда не видела более ужасной смерти. Крик застыл у меня в горле, перекрывая поток воздуха.

Каас отодвинул меня и молча прошёл внутрь, пачкая сапоги в крови. Поднял веко Осмельяна, вглядываясь в выпученный белок. Я отвернулась и вышла, хватаясь за торчащие из стены камни. Ошарашенно опустилась по ним и села прямо на грязный пол, обхватив себя руками. Выдох наконец-то вырвался из моей груди вместе с протяжным стоном и ледяным ознобом. Я всё ещё дышала. В отличие от тех, кто был за дверью. Моё частое, рваное дыхание со стоном вырывалось изо рта. У меня немели руки и ноги, и я испугалась, что тоже умираю. Животный, липкий страх поднялся из глубины и заколотил меня крупной дрожью. Кровь застыла в жилах, сковывая моё тело не хуже илентора. Только сердце билось невыносимо быстро, отдаваясь болью под рёбрами. Я схватилась за шею, ощущая под пальцами рельеф паука, чтобы хоть как-то вернуть себя в реальность. Больше всего мне хотелось сейчас оказаться рядом с Джером, свернуться котёнком на его груди и расплакаться. Но глаза мои были сухими, а Джер…

— Юна, — в поле моего зрения появились сапоги Кааса, и я почувствовала, как меня поднимают.

— Не трогай! — я оттолкнула друга, который хотел прижать меня к себе.

Прозвучало слишком резко и грубо, учитывая, что Каас хотел помочь. Но он не обиделся, лишь примирительно поднял ладони. Я попыталась сосредоточиться на дыхании и выровнять его, как учил Джер на тренировках. Начала считать секунды вдохов и выдохов, чтобы охладить разум. Сжала кулаки, до боли упираясь ногтями в ладонь, и медленно разжала их, позволяя телу вспомнить, что оно ещё живёт. Не сразу, но эти нехитрые приёмы всё же успокоили меня.

— Извини, — я помотала головой из стороны в сторону. — Что… что с Ниной? У неё не было порезов… может, она ещё жива?

— С девчонкой? — Каас отошёл на полшага, позволяя мне прийти в себя. — Скорее всего, она умерла первой. Это мощное кровавое заклинание.

— Ужасная смерть, — я наконец обрела способность хоть как-то мыслить, но всё ещё дрожала. — Она такой не заслужила. Никто из них не заслужил. Что за выродок это сделал?!

— Это быстрая смерть, Юна, — Каас выглядел спокойным, и я снова позавидовала его самоконтролю. — Требует от кровавого мага очень большой концентрации. Длинное название заклинания на языке Древних волхвов ещё сильнее затрудняет использование. А без воззвания его могут использовать только маги четвёртого порядка и выше. Стязатели между собой прозвали этот метод убийства «милость Толмунда».