— В ложе поговаривали, что вместо крови в вас течёт сталь, экзарх. Приятно видеть, что это лишь слухи, — улыбнулся стязатель, гася на ладони новый сгусток пламени. — Terrescut Venie. Eman michi'tum del Rewd.

Кааса тоже окружил зелёный щит, подрагивающий и бледный. Склонности Ревда у Кааса не было, но наверняка имелись артефакты, как у всех стязателей. Джер сорвался с места, но резко остановился и упал на колени. От кровавой магии террескат не защищал. Как и от стали. Я подняла лук и прицелилась. Сейчас было самое время воззвать к Толмунду.

Смотреть на Джера в точке прицела было невыносимо. Как будто в целой вселенной осталась только я и страдания моего ментора, скрученного от боли. Мышцы его едва не вспарывали кожу изнутри от напряжения, глаза закатились, кровь закапала уже из обеих ноздрей. Террескат, как назло, развеялся, и без подрагивающего щита магии Джер казался совсем беззащитным. Я считала вдохи, но путала цифры. Его боль передалась мне — не знаю, по какой связи, но я сама почти превратилась в жертву стихии Толмунда. Сердце пропускало удары, билось рвано, или мне только так казалось. Ну, давай же! Красный туман. Кровавая магия. Сделай что-нибудь, Джер! Проклятье, да защищайся же ты!

Каас снова воззвал к кровавому богу, но я не шелохнулась. Только слегка повела наконечником, когда земля вспоролась и поползла, гонимая светящейся зеленой магией, прямо к стязателю. Он упал, откатился в сторону и быстро вскочил.

— Зачем это притворство, господин лин де Блайт? — рассмеялся Каас. — Вы же понимаете, что я не остановлюсь. В конце концов вы умрёте, если не взовёте к Толмунду.

Гром прогремел совсем близко, и время понеслось вперёд, как дикий капран с горного склона. Земля взорвалось фонтанами, там и тут выплёвывая тяжёлые комки почвы. Плато треснуло, пошло глубокими разрывами, пыль взметнулась и смешалась с остатками тумана. Камни подскакивали и с грохотом разбивались друг о друга, разлетаясь колючими осколками в воздухе. Земля стонала и ревела, разбуженная магией моего ментора. До меня долетали сухие брызги, и я чуть не бросилась наутёк. «О Ревд! О Ревд! О Ревд!» — проносилось в мыслях. Я приказывала себе стоять, хотя хотелось упасть и прикрыть голову руками. Каас скакал между разъезжающимися расщелинами, пытаясь найти прорехи в летящих комьях. На ходу стязатель открыл какой-то пузырёк и отпил из него, отчего его губы и зубы окрасились красным, почти как у Татя. Только вряд ли это были табачные листья. Джер тяжело дышал, на щеках его подсохли красные разводы, глаз почти не было видно из-под полуопущенных век, но ладони знакомо светились магией.