Когда нам принесли напитки, Пеллонхорк спросил:

– Итак, Алеф, как продвигаются исследования?

– Медленно, – ответил я. Он не отреагировал, и я продолжил: – Новые эпигенетические раки сложны. Твой – в особенности. Все попытки лечения аналогичных клеток in vitro закончились тем, что неоплазма быстро адаптировалась. – На самом деле это были именно его клетки, собранные Пайревой с его корсета в тот день, когда ей позволили помочь Пеллонхорку, потому что его особенно мучила боль.

Медики были зачарованы неоплазмой Пеллонхорка. Ни с чем подобным они еще не сталкивались. Одна из них в разговоре со мной назвала ее «идеальным убийцей», и мне пришлось напомнить, что такому новообразованию в конце концов станет некуда развиваться, что вряд ли является показателем идеала. Чего, например, достиг бы Шепот в отсутствие Системы?

– Если мы оставляем ее в покое, она растет, а если вмешиваемся – мутирует, – рассказал я Пеллонхорку.

Он не смотрел на меня. Я проследил его взгляд, но он всего лишь рассматривал других посетителей бара. Его здоровая рука скрывалась под пиджаком, и я знал, что он массирует опухоль.

– Сколько, по мнению врачей, у тебя есть времени? – спросил я.

– У Него есть несколько месяцев.

Хотя в баре играла музыка (резкая и математически нестройная), а воздух был мутным из-за дыма и тяжелым от запаха виски, до нашего угла все это почти не доходило. Я никогда не был уверен, делалось это из страха и уважения или Пеллонхорк обеспечивал себе (и, возможно, мне тоже) укрытие под щитом, куда бы ни пошел.

Я начал рассказывать ему об исследовательском каскаде, но он отмахнулся.

– Я знал, что могу на тебя положиться. Он сделал тебя своим агентом. Как долго? Просто скажи мне, как долго.

– Чтобы задержать рост, чтобы просто задержать ход болезни…

Он поднял стакан непослушной рукой и ударил им о стол так, что виски забрызгал нас обоих. Прибежал вытереть лужу официант. Пеллонхорк отвесил ему пощечину здоровой рукой. Когда официант скрылся, Пеллонхорк прошипел:

– Мне не нужна задержка хода болезни. Мне нужно обратить его вспять. Он это знает. А потом я хочу продолжать жить бесконечно. – Он откинулся на спинку стула. – Ты понимаешь? Никакой смерти, Алеф. Я не хочу рисковать. Я сыт Им по горло.

Я взял свой стакан и заглотил виски одним обжигающим глотком. Я не спал целую неделю, и мне было уже все равно, чего хочет Пеллонхорк. Я хотел жизни с Пайревой.

– Дай мне закончить, – сказал я и подождал, убеждаясь, что он слушает. Меня трясло – раньше я с ним так не разговаривал никогда, – но он должен был выслушать. – Только чтобы найти лечение, потребуется примерно восемьдесят пять лет. А ты еще и захотел жить вечно? – Я пожал плечами, хотя все еще дрожал. – Полагаю, это возможно. Но тебе придется подождать в rv, пока вечность не будет готова.