Из-за холма донесся приближающийся цокот копыт нескольких лошадей и стук тележных колес.

– Гвозди Господни, – прорычала Абита, опустив наземь кота, и поспешно захромала к повозке.

Вытащив из повозки мушкет с несколькими патронами, она проверила затравку на полке. Бежать было поздно. Оставалось одно: прислониться к опоре навеса над крыльцом и ждать. Ах, дьявол, если б за нею явился сам Уоллес! Пристрелить его, скота подлого, а там и умереть не жаль…

Вскоре на гребне холма показался шериф Питкин. Остановившись, не сводя глаз с Абиты, он подождал, пока его не нагонит повозка с парой уполномоченных, вооруженных шпагами и мушкетами.

Вынув из-за пояса пистолет и абордажную саблю, шериф Питкин отдал оружие одному из помощников, двинулся вниз, к дому, остановился шагах в шестидесяти от крыльца.

– Абита, я здесь, чтобы взять тебя под стражу по обвинению в ведовстве. Очень тебя прошу: давай без стрельбы обойдемся. Решим дело миром.

– Нет.

– Я безоружен, – заметил шериф, приподняв руки так, чтоб Абита могла их видеть.

– Мне все равно. Еще шаг, и я тебя пристрелю.

– Абита, против троих у тебя нет ни шанса. Одумайся, убери ружье.

– Уж лучше погибнуть здесь, сию же минуту, чем терпеть пытки и быть повешенной стаей лживых святош и наветчиков!

– Абита, прошу, давай без лишних сложностей. Обещаю: судить тебя будут честно. Ты меня знаешь, я свое слово держу. Все сделаем, как по закону положено, и тебе дадут шанс оправдаться. Ну, что скажешь?

– Скажу, что не такая я дура. Прочь с моей земли, Ноэ Питкин. Не хотелось бы мне стрелять в тебя.

– Ты и не станешь стрелять. Насколько я тебя знаю, ты не душегубка. Пойми: я делаю все, чтобы оставить тебе возможность достоинство сохранить. Пожалуйста, положи мушкет. Не противься аресту.

С этим он вновь неторопливо двинулся к ней.

– Какое еще достоинство, когда тебя судят, как ведьму? Тебе самому не смешно? – прорычала Абита, ткнув в его сторону дулом мушкета. – Остановись, Ноэ, не то пристрелю.

– Нет. В душе ты ведь вовсе не такова.

Еще шаг, еще…

Абита спустила курок. Мушкет с оглушительным грохотом ударил в плечо так, что Абиту опрокинуло с ног.

– А, чтоб тебя! – взвыл шериф. – А, чтоб тебе лопнуть!