– Вот и я так полагаю.

– Как по-твоему, здесь-то у нас разбирательство на две недели не затянется? – спросил Джейкоб. – Не хотелось бы Исабель на этакий долгий срок одну оставлять. Она на соседа нашего, Дэниэла, глаз положила. Поди знай, что ей взбредет в голову, если на две недели оставить ее без присмотра.

– Да, мальчик мой, плохи твои дела, – фыркнул Гаррет. – Может, тебе на пояс верности для нее разориться?

С этим Гаррет захохотал, но его друг шутки явно не оценил.

– Ладно, не дуйся. Как ни крути, трудно сказать, сколько мы здесь проторчим. Все дело в том, чего им хочется – признание из нее вытянуть, или повесить попросту, без проволочек. А если им нужно признание, все дело в ее упрямстве. Как знать, долго ли она пытки терпеть готова, – пояснил Гаррет и перевел взгляд на Абиту. – Слышь, красавица, окажи нам любезность, а? Попросят тебя признаться, ты просто скажи «да», ладно? И самой зря мучиться не придется, и нас избавишь от кучи лишних хлопот.

Абита отвернулась лицом к стене.

– Да ведь конец-то все равно один, верно тебе говорю!

В дверь постучались. Приговор был готов, и стражники отвели Абиту обратно в зал.

Зал дома собраний оказался набит битком. Собравшиеся не сводили глаз с кресла Абиты. Минутой позже кресла напротив, по ту сторону судейского стола, заняли двенадцать присяжных.

За ними в зал вошел судья Уотсон. Один из стражников придвинул ему кресло, и его честь устроился за судейским столом, между преподобным Смитом и капитаном Муром. Водрузив на макушку шапочку, судья поковырялся в зубах и лишь после этого дважды ударил по столу молотком.

– Заседание суда продолжается! – объявил он и повернулся к присяжным. – Вердикт у нас готов?

Джон Паркер, встав, поднял над головой четвертушку пергамента.

– Готов, – подтвердил он.

Судья Уотсон кивнул, и Джон, подойдя, вручил пергамент ему. Его честь нацепил очки, прочел написанное и передал листок капитану.

Капитан Мур обогнул стол, встал лицом к залу, откашлялся. В зале сделалось тихо, как в склепе.

– Абита Уильямс, вам были предъявлено обвинение в сношениях с Дьяволом, сожительстве и сообщничестве с духом-фамильяром, в пристрастии к черной магии и в дьявольском воздействии на невинные души. Сего дня, четвертого дня октября месяца года тысяча шестьсот шестьдесят шестого от Рождества Господа нашего, коллегия присяжных заседателей сочла вас виновной по всем статьям.

Толпа удовлетворенно зароптала.

Капитан поднял руку, и в зале вновь наступила тишина.

– Абита Уильямс, – продолжал Мур, – ты навлекла на себя священный гнев Господа. Согласно закону Божию и законам, установленным в сей общине, ты заслуживаешь смерти, а посему приговариваешься к смертной казни через повешенье.