– Нет!
– Что это? – спросил Нортон, остановившийся возле Гаррета с небольшой, «карманной» деревянной дубинкой в руке.
Оба уставились на ожерелье из волосяных колец во все глаза. Гаррет, подняв добычу повыше, оглядел булавку в виде крохотной медной змейки и скривился от отвращения.
– Ведовство!
– Прошу вас, – взмолилась Абита, – отдайте! Это же всего-навсего пряди волос, все, что осталось у меня в этом мире! Кому от них какой вред? Прошу вас, отдайте,
Гаррет утер с пальца кровь, плюнул в Абиту, отошел к костерку и швырнул ожерелье в огонь.
– НЕТ!!! – во весь голос завизжала Абита. – Нет, нет, нет!
Вопль ее перешел в отчаянный, исполненный муки стон. Волосы матери, волосы всех ее матерей на глазах вспыхнули, запылали, пламя на миг потемнело, над костерком взвился к небу рыжеватый дымок. Не прошло и секунды, как ожерелье сгорело дотла, а дымок без остатка рассеялся в воздухе.
– Мать… мать… пожалуйста, мама, не оставляй меня, – захлебываясь рыданиями, шептала Абита, но ни аромата лаванды с полынью, ни ощущения присутствия матери так и не дождалась.
Глава двенадцатая
Глава двенадцатая
Лес, сжавшись в тугой комок, неподвижно лежал в небольшой расщелине меж почерневших каменных глыб, останков древнего Паупау. Едва ощутимый пульс юного деревца в толще камней слабел, терял силы день ото дня.
– Прости, – шепнул Лес деревцу. – Прости. Я не сумел…
Поблизости зашуршали под чьими-то лапами мелкие камешки. Под чьими? Это Лес понял вмиг.
– Отвяжитесь вы от меня, – прорычал он.
Однако в покое Небо с Ручьем его не оставили, принялись скрести, разгребать кучу камней и сучьев, наваленных Лесом поверх расщелины в жалких попытках оградить логово от незваных гостей.
От обоих веяло нешуточным беспокойством.
«Провались вы все, – подумал Лес. – Пропади оно все пропадом. Наше время вышло. Настало время людей».