В корнях великого ясеня росли рощи ясеней обычных, малых, крохотных как поросль клевера у подножья взрослого дерева. В одном месте ясеневый лес обступал берега озерца. Место было охвачено паутиной сложных чар, которые сплёл сам Рогатый Царь, заклинанием лжи и обмана, скрывавшим путь к тайне. Оно опиралось на принцип общеизвестного секрета, – чем больше эльфов знали о существовании тайны, тем сложнее было найти к ней путь. Но Эгорхан уже бывал здесь, его посвятили в суть и провели по тропе, отмеченной незримыми знаками, чтобы чары не смогли заморочить голову. Вскоре он вышел ко входу в небольшую пещеру, прямо под одним из громадных корней. Дыра в земле неподалёку от берега; по бокам от неё высились каменные пьедесталы, на правом сидела статуя лисы, на левом, – барсука.

Когда Эгорхан приблизился, глаза статуй ожили потусторонним светом, из каменных оболочек вышли духи-хранители, приставленные стеречь вход тысячи лет назад. Их нематериальные тела преградили путь и нависли над нежеланным гостем, а тот пошире раскрыл рот. Наружу выплеснулась чёрная паутина, вязкой сетью она охватила стражей и стала убираться обратно. Лиса и барсук бились отчаянно, выли и рычали, но прочность паутины зависела от силы тёмных чувств, а гнев Эгорхана Ойнлиха был бесконечен. Тьма поглотила духов целиком, каменные статуи растрескались и пали с пьедесталов.

Тёмный эльф молча шагнул под землю, узкая лестницы холодила ступни, воздух пах сыростью. Эгорхан двигался под корнями великого ясеня, сквозь запутанный лабиринт, освещённый только волшебными огоньками, погибавшими, когда он приближался. Клокочущее чёрное сердце провело безошибочно, на самое дно, в небольшую круглую залу со стенами, исписанными древнейшей, примитивной живописью.

Там стоял Алтарь Алтарей, Колыбель Богов, – грубый, светло-серый камень, неровный куб, украшенный резьбой по всем бокам, треснувший, со сбитыми углами и тёмным, несмываемым пятном в самой середине верхней плоскости. Придание гласило, что здесь, на этом камне, когда ясень был ещё молод, рождались и получали имена самые первые боги Валемара, такие как Хорн или Йеггарии, почти забытые ныне.

Эгорхан Ойнлих молча приблизился, замер на несколько тягучих ударов сердца, и, наконец, коснулся холодной поверхности. С рук на алтарь потекла, жадно захватывая пространство, Тьма, и тысячи мёртвых богов кричали из неё: «Мы вернулись домой!»

///

Поддерживаемый хрупкой супругой, Арнадон вышел из королевских покоев. Высокородные эльфы кланялись владыке лесов, скрывая выражения неимоверного облегчения на лицах. Времена настали тёмные, основа эльфийского могущества – их волшебство – изменяла им, и положение Лонтиля становилось всё более тяжёлым. Великий Сорокопут сложил голову, Вечный Принц не мог остановить врага до подходов к столице и в этот час возвращение монарха из затворничества было ответом на молитвы многих.