– И люди не любят. Но у людей всяко память короче.

Он мог и улыбаться, вот только от улыбки этой кидало в дрожь.

– Значит… вы… знаете?

– О том, что эльфы не больно-то людей жалуют? Кто ж этого не знает. И настроения их, и прочее, – он вяло махнул рукой, будто отгоняя сонную зимнюю муху. – Но тех, кто и вправду ненавидит, на самом деле мало. А тех, кто готов ради этой ненависти что-то сделать, и того меньше. За ними приглядывают. Война в этом мире никому не нужна. Так что… считайте, что вам повезло.

Тьма улеглась, уступая место обыкновенному человеку.

Старому.

Верно, настолько старому, что он, быть может, помнил, если не Смуту, то всяко времена после нее, нелегкие.

– И что нам делать? – спросила я.

У тьмы не рискнула бы. А вот человек – дело другое.

– Жить, – просто ответил он. – Просто жить. Дом вот построй. Может, тут, может, в другом каком месте. Не так уж оно и важно… наследство прими. Наследства хватит.

– Не нужно оно мне.

– А это зря, – некромант покачал головой. – Такое наследство в чужие руки отдавать не след. Мало ли чего…

– Вы же… – я замялась, не зная, как выразиться помягче. В отцовском особняке остались, верно, лишь стены да колонны.

– Мы убрались, – он понял мое смущение, и оно его развеселило. – Но все одно… порой да недоглядишь. Так что, наследство прими.

И это уже не было просьбой.

Вот и достался мне, что особняк с весьма сомнительной репутацией, и пустые счета, ибо мир покорять – занятие не из дешевых. Что до дома, то… стоило переступить порог, и я поняла, что жить там не смогу. И ни один нормальный человек не сможет.

Нечеловек тоже.

– Может, снесем? – робко предложила я, и Эль пожал плечами.

Осмотрелся.

И сказал: