Керован стоял посреди бескрайней равнины с мечом наголо. Браслет на его руке светился, пламенел, по нему бежали красные с золотом руны. За его спиной я увидела что-то похожее на колодец, но его трудно было разглядеть среди темных миазмов Тени. У меня перехватило дыхание: я поняла, что Тьма тянет, взывает к мужу и тот отвечает на ее зов. Широко расставив ноги, вскинув голову, он обратился к ней лицом, и таким живым было видение, что я потянулась схватить его за плечо, оттащить от гибельного соблазна.

– Керован!

Я позвала вслух, потом мысленно, но муж не оторвался от того, на что смотрел, не обернулся ко мне. Не наваждение ли это, созданное Ниду? Но он совсем настоящий – стоит так близко, что я вижу тень на небритых щеках, вижу, как ветер треплет волосы на непокрытой голове, они отросли с тех пор, как он уехал. Почему он меня не слышит? Керован!

Он медленно сделал шаг… другой…

– Керован!

Собственный крик пробудил меня и заставил оглянуться кое-кого из киога. Я заморгала, дрожа, сердце дробно стучало, хотя барабан умолк. Ниду улыбалась мне, но в изгибе ее губ не было ничего от дружбы и человеческого доброжелательства. Она медленно опустила руку.

– Видела, госпожа? Твой муж может и не вернуться из разведки. Лучше уезжай без него и скажи спасибо, что осталась цела.

Во мне вспыхнул гнев, жгучий, как отравленная рана. Хотелось выхватить из-за пояса кинжал, а еще лучше – схватить оставшийся в палатке меч. Но гнев, когда он обуздан и сдержан, зачастую служит лучшим оружием перед лицом чужой горячности. Я сдержала голос:

– Ты знаешь, что я этого не сделаю, Ниду. Я жду возвращения мужа. Он и раньше встречался с Тенью и выходил победителем.

– Ты так думаешь? Хочешь посмотреть, что с ним в эту минуту?

Я не решилась принять ее предложение – согласие позволило бы этой женщине внушить мне любое наваждение, показать Керована мертвым – или хуже того. К тому же принявший дар магии от недоброжелателя связывает себя с дающим – и платит за это дорогой ценой.

– Нет, – твердо ответила я и, без дальних слов обойдя ее, направилась к своему шатру.

Только внутри, скрывшись и от дружеских, и от враждебных взглядов, я повалилась на тюфяк. Меня трясло, горло сводило от рыданий. Тот злой колодец – и идущий к нему муж! Жив ли он еще? Для ушей Ниду я нашла храбрые слова, но про себя слишком хорошо помнила, как упрямо Керован отказывался от помощи любых нечеловеческих Сил. Между тем против такого врага бессильна обычная сталь даже в руках самого умелого мечника. Если Керован пытался отразить угрозу мечом… Я закрыла глаза, ловя хоть какой-то след его мысли: лишь бы узнать… Но все усилия ничего не дали.