Кровь использовали и для добрых, и для злых чар. Я медленно сжал пальцы левой руки в кулак, поднял его над правой. Три красные капли упали на голубой осколок. И полыхнули пламенем, словно я пролил в огонь масло или вино.

И тогда, действуя осколком как пером, я нарисовал в воздухе знак… крылатый шар, который месяц назад чертил на земле жезл Джойсан.

Раз, и другой, и третий я чертил этот знак над колодцем – и на третий раз символ ожил, обозначился красными линиями с голубой каймой, как бы родившись из чистого света. Я был так поражен, что чуть не выронил кусочек металла (потому что и наполовину не верил в себя и никак не ожидал ответа). Символ не угасал и держался перед моей грудью как щит. Мои копыта коснулись основания кустов, поддерживавших те цветы. Затаив дыхание, я сквозь крылатый знак уронил свой талисман в разверстое устье колодца.

Земля покачнулась; мне, чтобы не упасть, пришлось вбить копыта в почву. Из устья колодца вырвалась туча мутной пурпурной Тьмы. Мысленным слухом я уловил низкий стон, перешедший в скулящий вой. Зрение помутилось, когда над головой прошло облако пара, и я подавился его тошнотворной вонью.

Менялся сам облик колодца – растекался стоячей водой, превращаясь в гнилую лужу. Это… существо… создание… как его ни назови – такой же колодец, как я – верховный военачальник! Тварь принимала самый заманчивый для жертвы облик. Нам хотелось пить – мы увидели колодец. Другому путнику она могла представиться отягощенным плодами деревом, а то и обворожительной женщиной – если путник-мужчина изнемогал от долгого одиночества.

Пропали каменные стенки, и на их месте явилось нечто столь чуждое, столь противоестественное, что глаза не улавливали точного образа. Почудилось на миг свиное рыло, морда, сверкнувшая влажной краснотой зубастой пасти, а потом мне пришлось заслонить глаза. Ослепительный голубой свет (тот же цвет, что в нарисованном мною символе) залил всю картину, и жалобный вой перешел в визг. Заткнув уши ладонями, крепко зажмурившись, я скорчился перед лицом окончательной гибели этого наваждения – пережидая бесконечные мгновения.

Кто-то тронул меня за плечо – оглянувшись, я увидел Гарета и рядом с ним Обреда. Нита в нескольких шагах от нас, держа в поводу коней, смотрела огромными глазами. Я, еще дрожа, встал и осмотрелся.

Земля осталась цела, но по ней раскатились камни, словно кто-то вырвал с корнями растение. У меня на глазах между булыжниками пробилась чистая струйка и, булькая, устремилась в низину. Я поднял браслет, но не ощутил предостерегающего тепла.