Гарет так хлопнул меня по плечу, что я чуть не упал – ноги еще подгибались.

– Ты справился! Могущественная магия, господин мой! А говорил – не учился!

– Я и не учился. – Я, не веря своим глазам, уставился на новорожденный ручеек.

– Но… – он тоже повернулся к воде, – откуда же ты знал, что делать?

– Я не знал. Просто угадал.

– Угадал? – моргнул Гарет.

– Угадал? – ужаснулся Обред, и я, слушая его басовитый рокот, почувствовал, что беспомощно улыбаюсь.

От облегчения у меня кружилась голова. Я пожал плечами:

– Ты сам сказал: получилось.

Услышав смешок Ниты, все мы обернулись к ней. Девочка с сердитой насмешкой обратилась к моим спутникам:

– Ушам не верю! Вам мало, что лорд Керован уничтожил Зло? Он еще должен объяснить, как это делается?

Она расхохоталась, и мы все подхватили ее смех, хоть я и был еще слаб, потратив столько жизненных и душевных сил.

Осторожно испробовав воду, Обред объявил ее чистой, так что мы умылись и наполнили мехи. Одну за другой напоили лошадей, потом напились люди – потому что киога всегда заботились прежде о своих животных, а потом уж о себе.

В ту ночь, задержавшись у нового источника, мы собрали Совет, где каждый и каждая высказывали свои мысли: продолжать разведку или повернуть обратно. Гарет напомнил, что младшие наши всадники могут опоздать к Празднику Перемены, отчего им придется еще год ждать признания взрослыми, и высказался за возвращение. Мне жаль было отказываться от поисков, ведь киога так скучали по горам, но это сожаление затмила мысль, что скоро – совсем скоро – я увижу жену. Образ Джойсан не покидал меня днем и делил со мной ложе ночами. И теперь, когда мы уже не удалялись от становища, а приближались к нему, я едва сдерживал нетерпение. Обратный путь был быстрее, и ехали мы прямой дорогой, не отклоняясь в стороны. Наши кони чуяли впереди дом, так что нам приходилось их даже придерживать. Обред каждое утро рассылал охотников на поиски добычи, и мы набили немало дичи.

Однажды, уже за полдень, я высмотрел на горизонте несколько дымков и указал на них Обреду. Тот, заслонив глаза от солнца, всмотрелся и кивнул:

– Да, мы почти дома.

Моя Некия шла ровной рысью. Теперь, может быть отозвавшись на непроизвольное движение коленей, она перешла на легкий галоп и запрядала ушами, словно говоря: «Ну что, поскакали?» Я, припав к ее гриве, отпустил поводья. Она рванулась таким размашистым шагом, что у меня глаза заслезились от ветра. И ни звука, кроме быстрого перестука копыт по сухой земле и шороха раздающейся перед ее полетом травы, пока меня не догнал хор восторженных криков. Сам воздух наполнился грохотом наших подков – мы летели на лагерь, как на вражеское войско.