– Нервничаешь? – Марджори застала меня за изучением беспилотников в небе. Это было все равно что пытаться отыскать на короне статуи Свободы какие-то конкретные споры плесени. Радовало то, что, со всеми этими объявлениями о пропавших без вести, о криминальных отбросах и беглецах из разных стран, шансы, что кто-нибудь вычленит меня из толпы, были мизерными.

– Просто подумал, что мне не помешало бы выпить, вот и все, – ответил я.

– Не волнуйся, ковбой. – Она потащила меня влево, сквозь размытое пятно вращающихся дверей в клуб, где было так шумно, что визор расшиб мне лоб. – Добро пожаловать в клуб «ЭкСтази».

В клубе оглушительно громко играла музыка, над головой крутили психоделические каналы дополненной реальности, а на хорошо смазанных шестах со скоростью шестьдесят миль в час вращались Раамы. Там были тысячи потных лупоглазых тусовщиков. За стойкой трехуровневого бара мы посасывали парообразный алкоголь из цилиндрических бонгов и вдыхали ароматизированные метанолом крошки. Затем Марджори перелезла через стол из полированного сплава, чтобы смешать нам по старинке напитки, продемонстрировав натянутые между двух идеальных ягодиц стринги.

Я хотел поцеловать ее. Я хотел поцеловать ее туда.

Я был пьян. Я танцевал. Я рассказывал одному из друзей Марджори о смешанных браках и правах андроидов, даже не зная, на чьей он стороне, спорим ли мы или же говорим об одном и том же.

Мы выпили в баре еще несколько шотов с одной холостячкой, отмечавшей последний вечер своей свободной жизни, перед тем как отправиться в Дакоты[143]. Там, благодаря Льготной программе закона о гендерном равенстве[144], она выйдет замуж за парня, которого никогда не встречала. Затем одна из подружек Марджори показала мне свою идеальную попку, которую продала ради спонсорской поддержки производителя туалетной бумаги и реклама которой теперь светилась так ярко, что логотип мигал на простынях, даже когда она спала.

Я ничего не соображал, как и любой даймоман под кайфом. Марджори рассказывала мне длинную историю о какой-то газовой установке и подземном пожаре, который унес жизни четырехсот андроидов, а потом расплакалась, и ее слезы были похожи на антифриз.

Марджори хотела заглянуть в новый бар, который только что открылся, где к каждому третьему напитку подавали шот с O₂, чтобы можно было продолжать танцевать, но очередь туда растянулась до противоположного конца квартала. В итоге мы оказались внизу, в подземных кладовых, простиравшихся на многие мили под зданием казино, где под льняными простынями были сложены сломанные роботы и ящики с ингредиентами для Настоящей еды™ от Кранч.