– Ладно, неважно.

Он взобрался в седло. И как-то сразу помрачнел. Остаток пути он провел в молчании, теперь отнюдь не беззаботном.

42

42

Тибо целую неделю провел в Тронном зале, на троне из драгоценных камней, ведя переговоры с подданными из Центра, несогласными с его планом перераспределения средств. Богатые купцы намертво вцепились в свои кошельки, и убедить их, что выживание остальных в их же интересах, было невозможно. Говоря попросту: если все покупатели умрут за зиму от голода, кто купит их товары весной? Но они ничего не хотели слушать.

Этим утром Тибо заставил их немного подождать. У Эмы возникла светлая мысль показать Мириам Блезу де Френелю, и ему захотелось пойти вместе с ней. Когда они вошли, Блез, как всегда, лежал, глядя в белый потолок. Он весь исхудал – даже уши. А шея в рубцах от зубов Стикса казалась оплетенной красными веревками. Когда Тибо оказался в поле зрения Блеза, лицо его сморщилось, как засохшее яблоко. Он хотел говорить. Он должен был сказать. Нужно, чтобы король тоже узнал, кто такая Сидра. Взглянув на Мириам, он на миг успокоился. Принцесса с именем звезды: быть может, она отгонит закрывшую солнце тень? Тень… Блез снова заерзал.

– Вам плохо? – спросил Тибо. – Может, что-то нужно?

На ответ надежды не было, и он продолжил:

– Мы думаем крестить ее в день Летнего солнцестояния.

Блез моргнул. Ему не терпелось, чтобы кто-нибудь заметил: он никогда не моргает просто так, но и в этот раз ничего не вышло.

– В самый длинный летний день, двадцать первого июня, – уточнил Тибо, не зная, помнит ли еще Блез, когда солнцестояние. – Может, вы бы тоже хотели выйти тогда на воздух, в первый раз? Мы устроим праздник в саду, с музыкой. Погода будет ясная. Теперь всегда ясно, даже слишком.

На самом деле мысль о том, как сотни людей будут склоняться над малышкой и дышать на нее, сильно тревожила короля. Начнется новый поток опасных подарков, приглашений, примерок у портного… Ох. Блеза, по правде говоря, праздник тоже нисколько не привлекал. Лежать овощем, отданным на милость пчел, вдохновенных порывов герцога Овсянского и на жалость остальным – нет уж, спасибо. Лучше он останется в своей постели, а для радости ему хватит и музыки, которую принесет к нему морской ветер.

– Чудесная мысль, – заключила, однако, Эма.

На этом непонимании визит и закончился. Тибо взглянул на часы: опоздание уже переходило границы допустимого. И ждали его не только купцы: он вызвал еще и Эсме для совершенно особого задания.

– А, посыльная! – воскликнул он, еле переводя дух и глядя, как она постукивает сапогами перед огромными дверьми Тронного зала.