Нагиль не мог пойти на такое. Дракон с начала времен служил Чосону, он не станет подчиняться генералу японцев, даже если этого искренне пожелает сам Нагиль. Рэ Вон тоже понимал это. Он знал слишком много, непозволительно много для человека с вражеской стороны. То, чему Рэ Вон учился годами, Нагилю пришлось осваивать за несколько месяцев, и теперь Нагиль гадал, сколько Рэ Вон успел рассказать Тоётоми и можно ли доверять ему, зная, что он, даже пытаясь вернуть Сон Йонг, преследует свои цели.

— Ты сказал ему.

— Нет, — Рэ Вон скривился от обиды и дернул губой. — Он прислал меня, потому что его первому гонцу ты откусил голову.

— И потому что думал, будто мы станем слушать предателя, — протянул со своего места Вон Гюн. Он обошел стол, закрывая от глаз Рэ Вона карту с планами, встал рядом с Нагилем. — О чем речь? Ты заключаешь сделку с Тоётоми?

Нагиль не мог отрицать этого, несмотря на то, что генерал имел самые категоричные взгляды на договоры во время войны. В прошлый раз он чуть не казнил мастера Вонсуна за одно только предложение о мире между Чосоном и Японией.

В шатре, и без того тесном, стало совсем нечем дышать.

— Тоётоми похитил женщину. Молодую девушку, она… — слова рассыпались прямо на языке, вместо сдержанных объяснений хотелось кричать или рычать сквозь зубы — или плюнуть на установленные правила и покинуть шатер, чтобы отправиться прямиком к Тоётоми.

— Ты поэтому не стал жечь его дивизию? — спросил Вон Гюн. — Дракон мог запросто откусить ему голову.

— Эта женщина в опасности, и я должен ее спасти.

Генерал замер, и слова, готовые сорваться с его языка, повисли в нагревающемся воздухе.

Вон Гюн, советники и все остальные на севере ничего не знали о Бездне, хотя шпионы короля должны были что-то рассказывать Совету о том, чем занимается драконий капитан вместе со своими воинами. И все же, даже если генералу было известно многое, говорить о Сон Йонг, как о чужестранке, не стоило. Это грозило трибуналом, политическими интригами, союзами, которые распускались, как цветы по весне, при одном только упоминании о пророчествах и пробуждающихся древних силах, и рассыпались, едва эти силы отказывались подчиняться смертным.

— Выйди, — велел генерал Рэ Вону. Тот кинул предупреждающий взгляд Нагилю и ушел.

— Я буду ждать твоего решения, — сказал он в дверях шатра. — Пусть генеральский стражник не вяжет мне руки, это добром не кончится.

— Это уж мне решать, — окончательно разозлился Вон Гюн. Когда полог за Рэ Воном перестала колыхаться, генерал повернулся к молчаливому Нагилю с абсолютно пунцовым лицом. — Какая-то женщина стоит сделок с врагом? Не принцесса, не дочь советника, не влиятельная особа?