А если убийца и до того был безликим? Что тогда?!

Пока слуги ставили палатки, я решил задать вопрос господину Сэки. Раньше я уже вертел в уме эту загадку философского, но также и практического толка: что произойдет, если обычный, не служебный каонай убьет человека? Но спросить не решился: начальство могло счесть мой интерес досужим любопытством, и вместо ответа я получил бы хорошую взбучку. Сейчас – другое дело. Сейчас мой интерес имел прямое отношение к дознанию.

Господин Сэки все понял с полуслова.

– Хороший вопрос, Рэйден-сан. Я сам подумал о том же.

Старший дознаватель пожевал губами.

– Если каонай убьет человека в порыве гнева, отчаяния или по воле случая – душа безликого отправится в ад, а убитый возродится в его теле. Обычное фуккацу с одним существенным отличием: оказавшись в теле каонай, убитый в течение трех дней вновь обретет лицо. Будда Амида мудрее нас с вами, Рэйден-сан. Если убитый невиновен, ему не должно страдать без лица.

– Какое лицо он обретет? Свое прежнее? Или лицо того человека, каким был каонай в предыдущей жизни?

– Увы, мне это неизвестно. Такие случаи – редкость. В документах, что мне довелось изучить, на это не было указаний.

– А если…

– Если жертва подстроила свое убийство путем обмана или посул, то убитый, возродившись в теле безликого, останется каонай. Наказание неизменно: корыстно пользуясь законом будды Амиды, теряешь лицо. Подобный случай за всю историю нашей службы был всего один. К счастью, он зафиксирован в документах.

Возможно, уже не один, подумал я.

– Мы с вами, Рэйден-сан, мыслим сходно. Здесь преступникам уже нечего терять. Но преступник-каонай… Ему нечего терять вдвойне. Он в аду – и после смерти тоже отправится в ад. Тиба мог убедить безликого, что незачем длить телесные страдания. Ад – это не только мучения, это еще и хрупкий шанс на возрождение. Что, если Тиба предложил безликому не вполне обычный способ самоубийства?

– Или поклялся всеми клятвами, что если каонай согласится его убить, Тиба, к примеру, поможет семье безликого. У него остались припрятанные ценности?

– Наверняка. Но для этого Ловкачу потребовалось бы сбежать с острова.

– В свое время одному счастливчику удалось доплыть до берега. Правда, его быстро поймали. Но в облике каонай…

– Да, так легче затеряться.

– В лицо не опознают, потому что лица нет. Безликими брезгуют, их бьют и гонят прочь, или – куда чаще! – не обращают на них внимания. Вот только…

Я знал, что сейчас буду противоречить сам себе. Но мне очень хотелось поделиться своими мыслями с господином Сэки, пока он настроен благожелательно.