Должно быть, этого не видели оба слуги, сидевшие на веслах. Мало того, что они сидели спиной к Широно, так еще и Широно стоял спиной к ним. Но и мне, и Ловкачу Тибе все было видно наилучшим образом. Оценить изменения во внешности Широно, понять, что он находится на середине пути превращения в человека, Ловкач, разумеется, не мог. В Широно оставалось достаточно от тэнгу, чтобы Тиба ничего не заподозрил – и испугался. Хитобан завис в воздухе, забыв о намерении убить и умереть. Похоже, Ловкач готов был спасаться бегством, в полной уверенности, что тэнгу сейчас взмахнет волшебным веером, взлетит птицей поболе и пострашнее самого Ловкача, чтобы схватиться с Тибой в небе – и одержать несомненную победу.

Не знаю, на что решился бы Ловкач: биться или бежать. Я не дал ему сделать ни того, ни другого. Подпрыгнув, я схватил его за волосы и дернул, нет, просто упал вместе с головой обратно в лодку. Возможно, он все равно вырвался бы, но я намотал чужие волосы на руку, взмахнул что есть сил и саданул проклятой головой о борт лодки. Испугался я уже потом, сообразив, что запросто могу таким способом убить Тибу и вызвать к жизни последствия, которым не обрадуюсь.

По счастью, он остался жив. В последнем я немедленно убедился, поскольку тоже остался жив.

Господин Сэки был начеку. Сорвав плащ, он накинул его на обеспамятевшую голову. Упал сверху, придавил, крича мне:

– Отпускайте!

Освободившись от волос Тибы, я выдернул руку наружу. Не медля ни мгновения, старший дознаватель обмотал плененного Ловкача плащом.

– Пояс! Дайте мне ваш пояс!

Я освободился от пояса с такой скоростью, будто пояс был лентой огня, грозящей сжечь меня дотла. Протянул его господину Сэки, но тот не решился ослабить хватку.

– Обматывайте! – приказал он. – Я держу, а вы обматывайте!

Плащ и пояс сделали свое дело: хитобан превратился в рычащий сверток, более не представлявший угрозы. Кажется, он пытался прокусить плащ, но перестал, когда Сэки Осаму, отдуваясь, уведомил его:

– Если не прекратишь, я стану тыкать в тебя ножом. Хочешь дырок в плаще? Я окажу тебе такую любезность. Правда, дырки будут не только в плаще.

Из свертка донесся глухой нечленораздельный рев.

– Не надейся, не убью, – господин Сэки пнул пленника ногой. – Может, глаз выколю. Разрежу губу, выбью зуб. После всех увечий, которые ты нанес нам, это будет мизерной платой. Ты откусил мне палец, ублюдок. Знаешь, сколько стоит мой палец? У тебя не найдется столько ушей, чтобы расплатиться.

Сверток замолчал.

– Нащупайте его нос, – сказал я. – Рот тоже сойдет. Хотя нет, рот нельзя, он кусается. Пусть будет нос. У вас есть нож?