– Хорошо, – согласился инспектор. – Я велю, чтобы вам принесли еды и вина. И пусть эти бездельники…
Он кивнул в сторону заставы:
– Пусть они разожгут здесь костер. Вам не помешает согреться.
Так и случилось: еда, вино, костер. Насытившись и согревшись, я отвел Широно на десять шагов от клетки. Этого хватало, чтобы следить за Ловкачом, спрятанным за плотной тканью, и не опасаться его ушей, если говорить вполголоса.
– Я помню, – сказал я, – что ты ответил на мой вопрос, когда мы плыли на Эдзоти. Я спросил: есть ли приказы, которые ты откажешься выполнять? Вот твои слова: «Если вы прикажете мне сделать что-то, для чего мне понадобятся сверхъестественные способности тэнгу, я вправе отказаться. Более того, я обязан это сделать…»
Я взял его за плечо. Сдавил.
– Я не приказывал тебе. Ты сам зажег бледный огонь, желая испугать Ловкача. Снял маску, показав ему лицо тэнгу. Отличная идея! Она сработала как нельзя лучше. Ты не должен был делать это даже по приказу. Ты сделал это по доброй воле. Широно-сан, примите мою благодарность и уважение.
Он снял маску. Он был смущен.
– Вы ошибаетесь, господин.
– В чем я ошибаюсь?
– Я снял маску вовсе не для того, чтобы испугать хитобан. И огонь зажег не для того. И веер достал по другой причине.
Красная кожа, темная ночью, стала цвета пепла: Широно побледнел.
– Я собирался взлететь, господин. Взлететь и схватиться с хитобан. Я бы не смог это сделать в маске и без взмахов веера. Огонь на плечах – не подсветка для лица. У меня это подобие крыльев. Я ждал, пока огонь разгорится как следует.
– У всех тэнгу так?
– Вряд ли. Я утратил слишком много, я нуждаюсь в огне. Иным тэнгу хватает одного веера. Или крыльев – случаются тэнгу, которые прячут крылья под одеждой.
– Ты намеревался взлететь? Драться в небе?!
– Да, господин.
– Широно-сан, – повторил я, чувствуя, как горло перехватывает спазм. – Примите мою благодарность и уважение. Я знал лишь одного самурая, кто бы сравнился с вами доблестью.
Широно хотел промолчать, но гордость взяла свое.
– Кто же он, господин? Сенсей Ясухиро?