— Прости.

— Нет, это наоборот хорошо, — рассмеялся Ром. — По крайней мере, тебе не всё равно… А она мне несколько раз пыталась втолковать что-то про бесконечность, время и пространство — а я сижу, ушами хлопаю и совсем тупым себя ощущаю. И тренировки… Это вообще провал. Тянутся и тянутся, а толку — ноль. Девятнадцать пятидневий прошло, а мы так и не научились ни слышать, ни понимать друг друга… Э-э-э… Тебе не надоело мой нытьё?

— Нет, — усмехнулся Марк, как раз подумавший, что Ромен вовсе не был молчуном — его нужно было лишь разговорить как следует.

Лето вступило в свои права, и даже вечернее солнце припекало без особой жалости. Чёрные гвозди в банке нагрелись и обжигали руки перед тем, как Марк вгонял их в свежее, пахучее дерево.

— Тебе с Риной повезло, — заметил Ромен чуть погодя. — Она тебя здорово подтянула. И с этой Ареной — фиг бы Ольна стала такой ерундой заниматься, если бы меня кто вызвал.

— Это точно, — ухмыльнулся Марк. — Повезло. И это ещё слабо сказано. Я ведь её сначала побаивался, а она оказалась только с виду мрачная и злая. А на деле, наверное, самый понимающий рен из всех, кого я знаю… — он осёкся, сообразив, с каким выражением на лице произносит эти слова.

— Тина говорит, — Ромен бросил на него осторожный, быстрый взгляд, — что вы с ней…

— Ей показалось, — оборвал его Марк чуть резче, чем собирался. — Ничего нет.

— А-а-а, — протянул Ромен. — Извини, я не… Слушай, я знаю, ты переживаешь. Я думаю, всё хорошо будет. Ортей ведь места себе не находит, он точно что-нибудь придумает…

— Ортей места себе не находит именно потому, что в этот раз у него не получается ничего придумать, — горько сказал Марк и тут же решил сменить тему: — А как у тебя с…

Хорош сплетничать, нотт. Дуй ко мне в комнату.

— У меня — что? — не понял Ромен, удивлённо глядя на замолкшего одногодника.

— Нет, ничего, — Марк поднялся с колен и поставил банку с гвоздями на новую скамейку. — Я пойду, меня Орт зовёт.

***

— Да что вы как дети! — разозлился куратор. — Трудно понять, что это необходимость, а не моя прихоть?

Марк, застывший посреди его комнаты, перевёл взгляд на наставницу, стоящую напротив. Стало понятно, почему на ней рубаха Орта, которая так смутила Марка в начале. Которую куратор только что потребовал снять.

— Если меня отправят на задание, — продолжал Ортей, закатывая глаза, — или снова нарядят в орнаменты, заниматься этим всё равно придётся ему, — он кивнул на Марка. — Поэтому прекращай строить из себя и дай мне научить его.

Рубра фыркнула и принялась стягивать через голову рубаху, под которой не оказалось вообще ничего. Марк неловко отвёл глаза.