Инженер 19 века. Исследователь, естествоиспытатель… Это утрата и боль — то, что они ушли за горизонт… и мир без них осиротел, погряз в приспособленческом безумии личного комфорта. Мир лишился их силы духа, их веры в человека — в существо разумное и непорочное по природе своей. Их человек был созидателем, первопроходцем, генератором упорядоченности в противовес хаосу и пустоте.

«Люди Жюля Верна» несли подлинные идеалы цивилизации: преданность друзьям, силу духа, умение бороться до последнего и не сдаваться перед сокрушительными бедами. Даже умирая — быть победителями. Даже в меньшинстве знать свою правоту и не поступаться ею в угоду выгоде любого толка.

Люди 21 века, его начала и середины… Неловко говорить дурное о тех, кто составлял круг общения Александра и кем сам он — отчасти и я — во многом являлся. Но это иные люди. Комфорт выше дружбы — такова норма цифрового общения.

21 век — это минимизация усилий, игрофикация жизни с отказом от личной ответственности. Подмена выстраданных убеждений на групповые, привнесенные или принятые, как правила игры. Отказ от понятий добра и зла в пользу толерантного и циничного утверждения типа: «В мире нет добра и зла». Особо хочу подчеркнуть именно такую трактовку. Ведь она подсознательно читается как: «(В мире нет добра) и зла». Сознание автоматически выносит последнее слово за скобки, оно имеет в утверждении минимальный смысловой вес. К тому же наличие зла в мире подтверждает личный опыт любого человека.

Мир стал к моменту кроп-катастрофы весьма многолюден. И, словно по закону сохранения массы, люди сделались… мелкими. Я сомневаюсь, что даже один из ста жителей Европы 21 века мог бы продержаться в лесу более суток, если изъять у него средства связи и навигации. Более того: я сомневаюсь, что каждый второй смог бы сохранить рассудок, оказавшись на месяц и более под давлением природной тишины.

Я не желаю сказать, что те или иные люди заслужили кроп-инцидент. Я лишь пытаюсь осмыслить: где точка срыва в «штопор»? Почему процент больных шизофренией стал расти с начала 20 века и тренд не был сломлен? Почему целый ряд психических отклонений вкупе с общим уровнем стабильности психики стали менять значения в сторону негатива? Почему нежелание прилагать усилия — в первую очередь для развития интеллекта и духа — стали едва ли не поощряемой нормой?

Я очень стараюсь всё это понять. Хотя бы для того, чтобы попытаться не допустить повторения.

Элена. Сказка и быль

Элена. Сказка и быль

Маленькой девочкой я жила главным образом в библиотеке, и тогда я грезила цивилизацией предков. Их городами, машинами, мгновенным общением через океаны и горы… Всем, что мы утратили целиком или частично. Позже я подросла и устала от грёз. Они не давали тепла душе. Древние штуковины были неживые, они не врастали в сказки, которые я плела для Мари. Вещи предков неизменно оказывались сами по себе. И однажды я взглянула на них… как на груду хлама. Здоровенную груду хлама у себя в башке. Тогда я вымела их, вытряхнула с пылью из волос и похоронила там, где им и место — в ветхих, много раз переписанных, книгах о предках. Так в моей голове высвободилось много места. Я избавилась от сожалений. Мой собственный мир обрел яркость. Я прекратила сравнивать его с затертыми картинками в пахнущих пылью книгах.