Если отбросить такие мысли, то путешествие с Алексом — это мечта.

Крейсер прёт через степь так ровно и плавно, что внутри нет ощущения движения. Утром я выхожу на смотровую палубу и любуюсь рассветом. Дивное место: высоко, ветер в лицо, а за спиной ровно и солидно гудят ходовые винты… да, именно так, я уточнила название. Технология меня не интересует, чему Алекс несказанно рад: он привык, что люди жадные и всегда зарятся на запасы предков. И, в основном, не из-за блага и даже выживания, а ради возможности принудительного отъема чужих пирогов с пряниками.

Например, мои гены — ценный пряник. По своей ограниченности я до сегодняшнего утра и не сообразила, насколько. Мне объяснил Алекс. Очень просто и внятно… Он всего-то поинтересовался: могу ли я укоротить жизнь или вселить болезнь, дотронувшись до тела. Я икнула. Я врач, вопрос… немыслимый. Ответ еще хуже: могу. Кажется, угробить гораздо проще, чем исцелить.

Я наблюдаю третий рассвет с палубы крейсера. Сегодня он особенно красив. Но я гляжу на краски неба и не вижу их, я слепая и раздавленная.

Наконец-то стало понятно то, что со мной случилось.

Для Юргенов я была — оружие. Идеальное: меня можно запросто ввести в любой город. Я врач, человек из Пуша и генное «зеро», то есть я — сплошная польза! Инфекции во мне нет, если меня как следует продезинфицировать. Такая вот Элена, милая и безопасная, будет запросто допущена жать руку кому следует… любому, несогласному с семейкой Юргенов. Я пожму руку — и станет одним несогласным меньше. А еще можно дозировать воздействие. Дать болезнь и шантажировать излечением. А что до меня самой, моих заморочек с врачебной этикой и ценностью жизни… Ларкс и его родня ведь думали, что у меня порог внушаемости типичный для людей. Еще они выяснили: я мягкотелая, меня ранят угрозы тем, кого я люблю. Значит, я управляюсь надежно и безотказно.

Моргаю. Глаза сухие. Я разучилась плакать? Хотя, какие тут слезы. Вопрос вопросов: увидев Ларкса, я подойду, пожму ему руку… и что? Хладнокровно убью прикосновением, наивно попытаюсь вылечить злодея мудрыми словами, просто оставлю всё, как оно сложилось?

Не знаю! Я не уверена, что ответ мне по силам. Любой ответ будет означать: я не человек. Как только я вслух признаю, насколько много могу, места в мире людей для меня не останется.

Вот почему Алекс дал мне место на борту крейсера. Мы, нелюди, можем держаться вместе. Мы хотя бы сочувствуем друг другу искренне…

— Вы обдумали мое предложение? — это Алекс.

Вернее, главный из трех его корпусов, имеющихся на борту. Самый антропоморфный и приятный для общения. Имеется даже имитация лица. Вроде бы с чертами Александра, который был человеком и которого Алекс смутно помнит.