Деда со значением вздохнул. Я уставилась на Кузю — единственного, я убеждена, свидетеля операции с травинкой! Кузя спрятался за маму и зарыл морду в лапы. Принцесса плотнее намотала хвост на руку деда. Если у предков не это называлось «круговая порука» — то я уже и не знаю, что еще…

— Деда, а что со мной-то? — я вернулась к допросу единственного человека в группе заговорщиков.

— Надо же, сплошная активная поверхность, я читал о таком, но лет триста никто в глаза не видывал подобного. Ага, переключатель языков, голосовое управление, а вот и нотный вариант музыки… Да, с тобой, — дед нехотя отвлёкся от изучения коробочки с музыкой. — Лоло громко заявила о своей роли в деле смерти Матвея. Не подумал бы, что юная особа умеет делать сильные шаги. Теперь старший Юрген под замком, психологи пробуют выявить всех, кто подвергался внушению… А! Тут есть описания жизни композиторов. Надо же, имеется даже архив рисунков.

Принцесса решила, что говорят с ней, сунулась носом в ладонь деда. Кузя заверещал, принялся отталкивать мать и бесцеремонно вполз к деду на колени. Я угрюмо засопела. Кропова коробочка! Вещица предков всех притянула, как магнит. Меня предали. Опять! В три носа лезут в новое, понимаете ли. Получается, мне одной надо за всех корчить умную рожу и тащиться на переговоры.

Я встала, помахала над головой дурацким куском меха и мерным шагом направилась к городу. Там никто не вякнул, не дернулся. После уничтожения ворот вряд ли требовались новые доводы в пользу мира с валгами отныне и во веки веков. То есть в переводе на человеческий — до свежего удара мочи во властолюбивую башку… Как я понимаю стаю! С людьми нельзя договориться по-доброму и надолго.

У ворот меня догнал тощий лесник. Наконец-то я вспомнила: его имя Рийк, прозвище Юркий. Он у ловчих — за старшего по дальним дозорам. И вряд ли стоит тыкать ему пальцем в нос при горожанах. Невежливо.

— Чёй-то всё в ихом жилье углами, углами, — ворчал Рийк, глядя на дома. — Не по уму. А что, в городе с камнем общаются? Из дерева мало изделанного.

«Изделанное» — это результат договора чернолеса с деревьями и корнями, я уже знаю. Изделывать умеет, например, дед Слав. А в городе по-дикарски рубят камни, жарят кирпичи и строят на растворе. Я скороговоркой рассказала. Пока говорила, у нас за спиной построились по двое еще несколько лесников, следом увязалась пара крупных валгов.

Впереди, меж домов, нас ждали бледные представители города, которые были очень рады видеть меня, ведь я мало похожа на кровожадного захватчика и, вдобавок, всем тут известно, мстительностью не отличаюсь.