Жильё? Да этот Май леса вокруг напрочь не видит, что такое «жить в доме», вообще не понимает! Он умеет говорить одно слово, понимая его смысл — Эли. Он меньше человек, чем даже Алекс. Тогда почему я нелепо и безмерно рада?

Ура! Я только что лишилась последнего шанса на обычную человеческую жизнь. Ни дома, ни семьи, ни-че-го… нет и не будет. Долго не будет. Уж точно до тех пор, пока этот вот Май не решит для себя, насколько он готов и способен меняться. И стою ли я того, чтобы… надрываться и пыхтеть.

— Интересно, кого Мари назвала своим мейтаром? — подумала я вслух. — Пашку, что ли? Ну ничего себе порция лести, в ворота крейсера не пролезет! Эй, это же ты спас мою Мари?

Согласие. Вообще разговаривать с Маем очень удобно. Поругаться нет шансов, а вникать в мои глупости он будет, похоже, без ограничений по их масштабу. Он хорошо слушает. Примерно так ловчие по лесу ходят, как он слушает: беззвучно и очень бережно.

— Никогда не видела моря, — обнаглев, ляпнула я.

За спиной пожали плечами. Щекотно ему — так он смеется. А у меня, пьяной, голова кружится. До тошноты. Закрываю глаза. Открываю.

Море. Ночное море, правда! Штиль, дорожка бликов до горизонта — луну отчистили и повесили над самой водой. Красиво.

— А мы где?

Опять пожимает плечами. Да уж. Вряд ли вопрос имеет для него смысл.

— Эй, ты не пропадешь насовсем? Я против. Имей в виду, я строго и категорически против! Ну, сам подумай: у меня знакомых и дорогих душе нелюдей всего три. Ты, Кузя и Алекс. Но Алекс не в счет, он везде, и ему довольно шины. Кузя тоже не в счет. Он вырастет и возьмется добывать славу в боях и походах. А ты… ты — очень даже в счет.

За спиной согласно кивнули.

И я успокоилась. Хорошо дышать соленым ветром высоко над морем. Кажется, что не стоишь вовсе — а с крейсерской скоростью мчишься в неизвестность.

Я недавно вышла из города. Совсем недавно… целую длиннющую жизнь назад.

Дневник наблюдателя. Ценности и их носители

Дневник наблюдателя. Ценности и их носители

Степень разрушения прежней цивилизации для меня наиболее наглядно иллюстрируется через ценностную призму.

Вера, к которой можно относиться по-разному, в том числе — глубоко скептически, тем более будучи цифровой идентичностью, сопровождала человечество на всем протяжении его подтвержденной, изученной истории.

Вера изначально успешна, поскольку взывает к иррациональному в человеке. Вера помогала через догматы религии сформулировать, популяризировать и сделать общими и стабильными ценности соответствующей социальной формации. Вера, трансформируясь и развиваясь, постоянно была скелетной структурой общества. Принимая или отрицая её, используя или критикуя, любой человек не мог оставаться вне поля её влияния, прямого или косвенного. Вера — часть «социального генокода» цивилизации, концентрат её ценностей и догм.