— О чем кручина? — дед заметил мое состояние. Хлопнул в ладоши и громко добавил: — дело к полудню, а выпьем-ка мы горяченького. Привал.
— Дед, вот опять дело в том нелюде с Кузиной погремушкой. Ну, в Алексе.
— Эля, пока ты медовуху пила, Горю о нем пересказывала. Я знаю.
— Как удачно. Так вот, у него есть вопросы. Такие знаешь… мне бы для начала хоть перевести их на понятный язык.
Возок остановился, дед устроился на мгновенно расстеленном для него ковре. Кто-то уже греб ветки и готовил костер, но я не следила. Села напротив дела и принялась, заикаясь, переводить вопросы в понятную хотя бы себе самой форму.
— Э-ээ… Твое мнение… То есть что ты думаешь, как стержневой в поселке человек, о будущем лесников? Вы продолжите жить статично… То есть как же это сказать?
— Без перемен, — догадался дед. — Толковые вопросы у нелюдя. Толковые… мы в поход с тем и вышли, Эля. Перемены грядут, вот какое дело. С тебя да белого щенка пошло, а только вашими детскими шутками не ограничится. Что далее?
— Дед, если бы я могла перевести, — отчаялась я. — В мире лесников структура управления иерархичная или матричная? Кроп, как же мне это… в простых словах?
В словах не получилось. Но к полудню я нарисовала сосновой веткой на песке что-то смутно похожее на пояснение. Дед долго рассматривал, уточнял, требовал перерисовать более старательно. Изнутри черепа азартно подсказывал Алекс. Бедная моя голова гудела и пульсировала.
— Мат… три-ца, — наконец выговорил дед Слав, весьма довольный собою. Ведь мы поняли вопрос Алекса и дали подробный ответ. — Ага!
—