Мария была для меня администратором со всеми соответствующими правами. Сейчас тот же статус актуален для Элены. Значит, её нерациональное решение будет приоритетно. Я приму его и постараюсь минимизировать последствия.

Осенняя Ревуха. Взгляд в прошлое

Осенняя Ревуха. Взгляд в прошлое

Конечно, атаман знал свое состояние еще до шуточной стычки с белым щенком-валгом. За спиной — трудный путь через степь, правая рука не способна удержать кружку, о более тяжелом подумать-то больно… И все же Сим, согласившись на бой, полагал: это он будет играть с кусачей мелюзгой.

Но именно щенок бережно обращался с атаманом! Осознал, насколько слаб противник, едва первый раз намотал хвост на шею человека и напоказ изобразил удушение. Люди у костров хохотали, аж закатывались… А щенок подпирал лобастой башкой ладонь атамана, толкал вверх и едва слышно повизгивал, мол — атакуй, я отпрыгну и красиво упаду. Отчего-то Сим понял намек внятно. И послушался.

За весь потешный бой ни разу атаман не ударил и не блокировал, вкладывая в движение силу. Щенок набрасывался и умудрялся немедленно смягчить удар. щенок гасил скорость в последним миг, но красиво взлетал и переворачивался в воздухе, хотя получал всего-то ничтожные шлепки по шкуре.

Бой завершился обоюдной победой — щенок бережно отпечатал зубы на плече Сима, пока тот ответно душил «чудовище» и пытался сообразить, чем можно передавить такую шею?

Щенок дернулся, старательно вывалил язык и затих. Атаман тоже закатил глаза. Люди хлопали, смеялись… Тем временем малыш-валг лечил «врага»: намотал хвост на голову Сима и вливал силы. Он — умел, он справлялся даже лучше Карха! Он же помог встать, подсунул голову под здоровую руку и дал опору. Проводил до костра. Облизал от макушки до подбородка напоследок и умчался в ночь.

Сим мысленно поблагодарил малыша, сел в общий круг и поучаствовал в разговоре, вежливо попробовал угощение. Он — спасибо щенку, рычавшему о здоровье — быстро восстановил дыхание и ни у кого не вызвал подозрений! Даже когда в шутку признал усталость и добавил, что желает выспаться… Спотыкаясь, но не падая, Сим добрел до шатра. Отослал провожатых, при этом замаскировал слабость голоса под сонливость. Наконец-то остался один… и скорчился под покрывалом, скрипя зубами.

Никто, и тем более отчий атаман, не вправе разрушать долгожданное и невозможное чудо. Отец и старый чернолес ночуют на одной стоянке! Разговаривают… даже улыбаются. Сидя у костра Сим несколько раз закрывал и снова открывал глаза, намерено грубо сжимал предплечье, тревожил рану… Чудо не исчезало. Оно было настоящим, оно наполняло душу покоем и радостью. И, увы, лишало права прямо теперь затеять разговор о своем лечении.