От шатра Старика надвинулся топот. Громадный вороной скакун приплясывал и шел боком, огибал по широкой дуге извечного своего табунного соперника — Ярана. Пусть рыже-пятнистый суше и ниже, в стычке ни разу не уступал. От прежних встреч у вороного шрамы на шее и крупе, у Ярана тоже отметины: следы укусов на спине, грива не растет в двух местах, где была вырвана с мясом.

— Мало вам кобылиц в степи? Делите их всякий день, даже когда рядом нет ни единой, — хмыкнул Сим. На душе стало чуть легче. Хоть кому-то доступны простые решения. — Яран! Хэй, ай-хаа…

Скакун услышал любимую присказку, подпрыгнул на месте. Кинул задом и помчался на зов. Сим прянул в седло на ходу, сразу закрутил Ярана, задавая направление. Он устал тащиться тише кроля, пережравшего и готового со вздутым брюхом издохнуть от жадности. Сим ощущал лагерь именно так — люди слишком долго потребляют сплетни и страхи, они перестали трезво судить, отупели.

Яран несся, визжал от восторга. Быстрее и быстрее, словно там, за холмом, вышитая лента, дарующая победу в трехдневных скачках. Позади, в пыли, голосили ближние, они опять не уследили, запоздали понять настрой атамана, которого теперь не вразумить, не догнавши… А как догнать, если Яран дважды приходил в скачках первым?

— Ай-хаа, — прокричал Сим во всю силу голоса!

Сжал в зубах встречный ветер, сплетенный с прядями гривы. Расхохотался и хлопнул Ярана по спине, подзадорил. Сразу прижался к гриве, уложил щеку на её гребень — не злись, я доволен твоим бегом и вовсе не хочу унимать тебя. Лети, сияй на солнце, гордись собою…

Когда темный пот спрятал золото масти, а пена создала сплошной узор на шкуре Ярана, Сим отпустил повод и постепенно выпрямился в седле. Скакун замедлял ход. Он дышал глубоко и чуть хрипло: еще не устал, чтобы просить передышки, но уже растратил утренний злой задор. Охотно сам выбрал темп и длину повода. Пофыркал, дергая головой — выпросил право избирать путь. Направление в целом осталось прежним, но теперь Яран часто отклонялся в сторону, чтобы подняться на приметный холм, вскинуться на дыбы и протанцевать круг-другой. Табунные вожаки именно так ведут себя в дальнем кочевье. Им важно видеть угрозы и показывать себя — неутомимых, уверенных.

— Я не умнее табунного вожака.

Сим встряхнулся, сбросил брызги пота с коротких волос. Как обычно, после Ночи волосы сделались ободранные, ломкие. И, пока атаман спал, ближние усердно укоротили их, сожгли срезанные и развеяли пепел. В наговоры — даже на крови и волосах, самые сильные — Сим не верил, так что расстарались, пока он не мог возразить.