– Вообще-то, да. Что-то вроде того.

– Мы не угодили в секту. Меня никто ни к чему не принуждает.

– Я этого не говорил, Диана.

– Но ведь думал?

– Рад, что у тебя все в порядке.

– Прости. – Она отвернулась, и в глазах ее блеснули лучи заходящего солнца. – Просто я в легком недоумении. Не ожидала тебя увидеть. И я тоже рада, что у тебя все хорошо – там, на востоке. У тебя же все хорошо?

– Нет. – На меня нахлынуло безрассудство. – Я парализован. По крайней мере, так считает твой отец. Говорит, что у всего нашего поколения паралич, вызванный Спином. Что мы застряли в том моменте, когда исчезли звезды. Так и не сумели этого пережить, примириться с этим.

– Считаешь, Эд прав?

– Не исключено, что он куда правее, чем хотелось бы.

Я не собирался говорить эти слова, но с минуты на минуту вернется Саймон – банка «Маунтин дью» в руке, на лице несокрушимая улыбка, – и я упущу свой шанс. Быть может, свой последний шанс. И я сказал:

– Вот смотрю на тебя и вижу девочку на лужайке Казенного дома. Так что вполне возможно, Эд прав. У нас украли двадцать пять лет. Как не бывало.

Диана выслушала меня в полном молчании. Теплый ветерок шевельнул льняные занавески, и в комнате стало темнее. Наконец Диана сказала:

– Закрой дверь.

– Не будет ли это выглядеть странно?

– Закрой дверь, Тайлер, я не хочу, чтобы кто-то подслушал.

Я аккуратно прикрыл дверь; Диана встала, подошла ко мне, взяла меня за руки. Пальцы у нее были прохладные.

– Не время лгать друг другу. Близится конец света. Прости, что перестала звонить, но в этом доме живут четыре семьи, а телефон один на всех, и все знают, кто с кем говорит.

– И Саймон не разрешил бы.

– Напротив. Саймон смирился бы. Он мирится почти со всеми моими привычками и прихотями. Но я не хочу ему врать. Не хочу брать грех на душу. Хотя признаю, что скучаю по нашим разговорам, Тайлер. Наше общение было как спасательный круг. Когда у меня кончались деньги, когда разваливалась церковь, когда становилось одиноко без веских на то причин… Твой голос действовал на меня как переливание крови.

– Так зачем было обрывать общение?