– Нормально доберетесь, доктор Дюпре? – спросил Кондон. – А то у нас грабят водителей чуть ли не каждую ночь.

– Ничего, закрою окна и зажму педаль газа.

– Мудрое решение.

– Если ты не против, Тайлер, – сказал Саймон, – я прокачусь с тобой до ограды. Ночи сейчас теплые, обратно прогуляюсь с удовольствием. Хоть бы и с фонариком.

Я был не против.

Все выстроились в ряд для сердечного прощания. Дети стеснительно ежились, покуда я не пожал им руки, после чего их отпустили поиграть. Когда пришла очередь Дианы, та кивнула мне и опустила глаза, а когда я предложил руку, Диана взяла ее, но на меня не взглянула.

* * *

Саймон ехал со мной уже с четверть мили – в горку, прочь от ранчо, – и ерзал на сиденье так, словно желал что-то сказать, но изо всех сил сдерживался. Я решил его не поторапливать. Ароматный вечерний воздух был относительно прохладным. По просьбе Саймона я остановился на вершине холма, у сломанной ограды и живой изгороди из фукьерии.

– Спасибо, что прокатил.

Он вышел из машины и застыл у открытой дверцы.

– Хочешь что-то сказать? – уточнил я.

Он покашлял.

– Знаешь, – наконец заговорил он, и голос его был едва ли громче ветра, – я люблю Диану не меньше, чем Господа. Признаю, звучит как богохульство, но я люблю ее именно так. Я верю, что Господь послал ее на землю, чтобы она стала мне женой; в этом ее единственное предназначение. В последнее время я думаю, что обе мои любви – это две стороны одной медали. Любовь к Диане – мой способ любить Господа. Как думаешь, Тайлер Дюпре, такое возможно?

Ответа он дожидаться не стал, вместо этого захлопнул дверцу и включил фонарик. В зеркале я видел, как он легко шагает вниз по склону навстречу тьме и стрекоту сверчков.

* * *

Той ночью я не наткнулся ни на бандитов, ни на дорожных разбойников.

В отсутствие луны и звезд ночи сделались кромешно-темными, а с каждым годом Спина становились все опаснее. Преступники в совершенстве овладели искусством устраивать западни в сельской местности. Ночью мои шансы быть ограбленным или убитым на шоссе сильно возрастали.

По пути в Финикс движение было скудное: изредка попадались межштатные дальнобойщики на неплохо защищенных восемнадцатиколесных фурах, но по большей части трасса была пуста. Фары моего автомобиля расклинивали ночную темноту, а сам я вслушивался в гул покрышек и порывы ветра. Если есть на свете более тоскливые звуки, мне о таких неведомо. Наверное, именно по этой причине в машины принято ставить радиоприемники.

Но на дороге не оказалось ни грабителей, ни убийц.

Той ночью.