– Они знают меня, но не ждут.

– Они тебя звали? А то мы тут гостей не сильно жалуем.

– Пастор Боб Кобел сказал, что не прогоните.

– Сказал, значит? Вон оно как.

– И просил передать, что я совершенно безобиден.

– Пастор Боб, значит? Ну а документы у тебя есть?

Я достал удостоверение. Человек стиснул его в ладони и удалился в дом.

Я ждал. Опустил все стекла, и в салоне зашептал сухой ветер. Солнце клонилось к закату, опоры крыльца отбрасывали тени, словно гномоны на солнечных часах, и тени эти уже заметно удлинились, когда человек вернулся, отдал мне удостоверение и сказал:

– Саймон с Дианой примут тебя. Ты уж прости за прохладную встречу. Меня звать Сорли.

Я выбрался из машины и пожал ему руку. Хватка у него оказалась крепкая.

– Аарон Сорли. Почти для всех я брат Аарон.

Заскрипела сетчатая дверь. Брат Аарон впустил меня в дом и вошел следом. Внутри было по-летнему жарко, но живенько. Мимо – где-то на уровне моего колена – с хохотом промчался малыш в хлопчатобумажной футболке. Мы прошли мимо кухни, где две женщины готовили ужин – судя по всему, на приличное количество едоков, ибо на плите булькали галлоновые кастрюли, а на разделочной доске громоздился капустный холм.

– У Саймона с Дианой своя спальня: вверх по лестнице, последняя дверь направо. Можешь подняться.

Но в услугах гида я больше не нуждался, ибо на верхней ступеньке меня поджидал Саймон собственной персоной.

Ершиковый наследник выглядел слегка помятым жизнью. Неудивительно, ведь я не видел его уже двадцать лет – с той самой ночи, когда китайцы обстреляли полярные артефакты. Он смотрел на меня и думал, наверное, о том же самом. Улыбка его была по-прежнему примечательной, широкой и щедрой: великодушная улыбка, такой не преминул бы воспользоваться Голливуд, люби Саймон мамону больше, чем Иисуса. Руки он мне не подал, зато обнял и воскликнул:

– Милости просим, Тайлер! Тайлер Дюпре! Прости, если брат Аарон был с тобою резок. Посетители нечасто сюда забредают, но раз уж ты вошел в нашу дверь, то увидишь, что здесь не скупятся на хлеб и доброе слово. Мы бы и раньше тебя пригласили, вот только ни капли не верилось, что ты рискнешь отправиться в такое путешествие.

– Я здесь по счастливой случайности, – сказал я. – Приехал в Аризону, потому что…

– О да, я в курсе, кое-какие новости до нас все же доходят. Ты приехал сюда с морщинистым человеком. Ты его врач.

Он проводил меня по коридору к двери кремового цвета – их двери, двери Саймона и Дианы.

За дверью оказалась комната, уютная, но застрявшая в безвременье: в углу двуспальная кровать с комковатым матрасом, прикрытая стеганым ватным одеялом, на окне льняная занавеска в желтую полосочку, на дощатом полу тканая дорожка. У окна кресло. В кресле Диана.