– Делай что хочешь, – сказал я, – но я ухожу.

Он застыл и нахмурился. Он словно пытался разобраться в последовательности событий, приведших его к этому моменту, неумолимо, логично, ступенька за ступенькой, и все же, все же…

Он уронил руку и повернулся к пастору Дэну:

– По-любому надо ее сжечь. Думаю, нормально получится.

Не оборачиваясь, я направился к амбарным воротам – туда, где стоял Саймон. Сорли мог передумать, схватить ружье, выстрелить, но у меня уже не было сил об этом думать.

– Только давай сожжем ее ближе к утру, – сказал он у меня за спиной. – Перед самым восходом.

* * *

– Садись за руль, – сказал Саймон, когда мы подошли к машине. – Бензина полный бак, в багажнике запасные канистры. Кое-какая еда, бутылки с водой. Ты поведешь, а я поеду сзади и буду ее придерживать.

Я завел мотор и медленно покатил в гору. Миновал дощатую оградку, залитые лунным светом фукьерии и направился в сторону шоссе.

Спин

Спин

Через несколько миль, когда мы отъехали от ранчо Кондона на безопасное расстояние, я остановился у обочины и велел Саймону выйти.

– Чего? – переспросил он. – Прямо здесь?

– Нужно осмотреть Диану. Возьми в багажнике фонарик и посвети мне.

Он вытаращил глаза, но кивнул.

С тех пор как мы уехали с фермы, Диана не сказала ни слова. Просто лежала на заднем сиденье, головой на коленях у Саймона, и тяжело дышала. Самым громким звуком в машине было ее дыхание.

Саймон встал рядом, держа фонарик в руке; я же стащил с себя окровавленную одежду и вымылся так тщательно, как только мог: в первую бутылку добавил немного бензина, чтобы отошла вся грязь, из второй сполоснулся. Затем надел чистые «левисы» и толстовку (и то и другое нашлось у меня в багаже), натянул латексные перчатки из докторского саквояжа. Третью бутылку воды я выпил залпом, до дна, после чего велел Саймону посветить на Диану и приступил к осмотру.

Она была в сознании, но складывать слова в связные предложения не могла. Отощала. Я никогда не видел ее такой худой. Еще немного, и можно ставить диагноз «анорексия». Но опаснее всего была лихорадка: высокое давление, учащенный пульс. Я прослушал грудную клетку. В легких булькало так, словно ребенок взял тонкую соломинку и забавляется с молочным коктейлем.

По моему настоянию Диана проглотила немного воды, следом – таблетку аспирина. Затем я распечатал стерильный шприц.

– Что это? – спросил Саймон.