– «Иорданский табернакль», – кивнул я.

– Спин прекрасно укладывается в букву пророчеств. Знамения в солнце, луне и звездах, говорится у Луки. Вот, пожалуйста. Поколебались силы небесные. Но это не… это не…

Похоже, он потерял нить.

– Как она там дышит?

Я мог бы и не спрашивать, я слышал каждый ее вдох, каждый выдох: дыхание затрудненное, но ровное. Просто мне хотелось отвлечь Саймона.

– Она не мучается, – ответил он и вдруг попросил: – Тайлер, останови, пожалуйста. Дай я выйду.

Мы ехали на восток. На федеральной магистрали было на удивление мало машин. Колин Хинц предупредил меня о заторе возле аэропорта Скай-Харбор, так что мы объехали его стороной. Нам встретились лишь несколько легковушек, хотя на обочинах стояло множество брошенных автомобилей.

– Не лучшая мысль, – заметил я.

Глянул в зеркало и увидел, что Саймон утирает слезы. В тот момент он походил на десятилетнего ребенка, оказавшегося на похоронах: в растрепанных чувствах и в полном замешательстве.

– Моя жизнь всегда держалась на двух столпах, – сказал он, – на Боге и Диане. И я предал обоих. Слишком долго ждал. Ты, добрая душа, стараешься меня утешить, но она умирает.

– Не факт.

– Не хочу быть с ней рядом и думать, что мог все это предотвратить. Лучше отправлюсь подыхать в пустыню. Тайлер, я серьезно. Я хочу выйти.

Небо опять наливалось светом. Неприятным фиолетовым сиянием, неестественным и нездоровым, словно накал дуги в неисправной люминесцентной лампе.

– Мне плевать, – сказал я.

– Прости?.. – Саймон изумленно взглянул на меня.

– Мне плевать, чего ты хочешь. Ты должен оставаться рядом с Дианой ровно по одной причине: впереди непростой путь, и я не могу одновременно присматривать за ней и вести машину. К тому же рано или поздно мне надо будет поспать. Если сможешь подменить меня за рулем, нам не придется лишний раз останавливаться, будем только заправляться и покупать еду – если все это еще можно найти в продаже. Бросишь нас, и время в пути увеличится вдвое.

– Какая теперь разница?

– Повторяю: не факт, что она умирает, Саймон. Но она действительно очень больна и умрет, если ей не помочь. А помочь ей можно лишь одним способом. И способ этот находится в двух тысячах миль отсюда.

– Все уходит в небытие – и земля, и небо. Мы все умрем.

– За небеса и землю не поручусь, но я не позволю умереть Диане, пока еще могу что-то сделать.