Это вы убили мою мать, Наставник?

Если мастер смог устроить Прорыв Ока в Керне, значит, мог и раньше. Тот прорыв на побережье называли внезапным, как ураган, и разрушительным, как кара небес.

Это вы тогда устроили Прорыв на побережье, наставник?

Но Коста не спросил. Не осмелился — как не осмелился спросить до. Для такого вопроса нужно выждать время. И сейчас, до того, как он задаст этот вопрос — у него есть Наставник, а после того, как услышит ответ…

Если прорыв устроил наставник…

Он спросит его позже. Через пару зим — знания все равно ничего уже не изменят. Спросит, когда они будут точно знать, что им готовит завтрашний день.

— Спрашивай, — повторил мастер.

Вместо вопроса Коста поднялся, нашел сумку, выудил пачку пергаментов и принес вместе со свечой.

— Не зажигай свет, — остановил его мастер. Взял листы и долго рассматривал их в тусклом свете ночного светила, развернувшись к окну. — Тебе здесь не нравится, малец, — утвердительно произнес наставник, перебирая рисунки. — Совсем не нравится.

Коста опустил голову.

— Не нравится, — тихо протянул он.

А что тут может нравиться? Утром мастер опять уедет на этот псаков остров, откуда его опять привезут больным и пьяным через пару ночей.

— Здесь тепло, хорошо кормят, ты можешь рисовать вдоволь, учиться, — мастер сел на тахту и похлопал — садись. — Все равно не нравится? Разве не этого ты хотел? Есть, спать, рисовать, — усмешка наставника была едва слышной.

«Все равно» — Коста решительно замотал головой, пристраиваясь рядом.

— А чего ты тогда хочешь… ааа… — протянул мастер раньше, чем Коста успел открыть рот. — Мастерскую, лавку. Чтобы хороший свет на первом, и комнаты для семьи на втором, чтобы скопить фениксов и отдать выкуп за невесту…. — тихо но совсем беззлобно рассмеялся мастер. — Этого ты хочешь? Тихой жизни?

Коста помолчал, потом поднялся, залез под свою тахту и выгреб припрятанное из под матраца.