Молчал. Делал. Следил и — запоминал. Каждое лицо. Каждый изгиб бровей или легкую ухмылку, которую не успели стереть с губ. Каждый взгляд, брошенный в его сторону. Каждый легкий жест пальцами — не раз и не два в столовой, ученики использовали «жестовый язык», но сообщали непонятные ему вещи — «глаз», «спина», «ночь».

Коста прикрывал глаза ресницами, отводил взгляд в сторону и тщательно пережевывал рис с закусками — что-что, а кормили тут превосходно.

На занятиях после обеда ничего не изменилось — шуршали свитки, брякали тушницы, скрипели стулья. Класс послушно записывал новую информацию.

После того, как все сложили приборы, убрались на столах и поклонились Учителю — Коста понял, что на сегодня всё окончено. Во двор высыпали все вместе — кто-то зевал, кто-то потягивался, но никто не двигался с места, разбившись на небольшие группки.

Семнадцатый — сосед по комнате, пошел на выход со двора — в калитку, ведущую в сад, широким размашистым шагом, как будто торопился. Коста пошел следом, но калитка звонко щелкнула прямо перед его носом — Семнадцатый задвинул задвижку с той стороны, оставляя его во дворе, и первый раз за день посмотрел прямо на него — глядя в глаза.

— Останешься тут. — Добавил сосед после короткого взгляда, который бросил Косте за спину.

Косте смотреть не нужно было — длинные косые тени ложились частоколом за его спиной и ползли дальше — в сад. Прежде, чем Семнадцатый кивнул на прощание, Коста оттолкнулся от земли, зацепился ногой на перекладину и взлетел вверх на узорчатую калитку, подтянувшись и — спрыгнул с другой стороны.

— Эй… я же сказал… — начал Семнадцатый, шагнув вперед — и тут же получил калиткой в грудь наотмашь — Коста щелкнул задвижкой, рывком распахивая ее настежь. Сплюнул Семнадцатому под ноги и перешагнул границы сада, возвращаясь в освещенный ярким солнцем двор.

Его больше не будут запирать.

Три, пять, четверо, двое, двое — пять групп учеников в белом, которые держались на расстоянии друг от друга, но все были против него — он тут, они — там. И Семнадцатый за спиной.

— Поговорим? — лениво протянул ученик с щегольски завязанным поясом — Коста оценил изящество тройного узла и небрежность, с которым на нем сидел халат. Узкие породистые черты лица, длинные гибкие пальцы, белая форма прекрасно оттеняла волосы, цвета ястребиных крыльев, и темные обманчиво мягкие глаза.

То, как держался этот ученик — спокойно, расслабленно и горделиво, осознавая свою власть, и то, как стояли остальные — на значительном от него расстоянии, кроме двоих, было достаточно, чтобы понять, что это — лидер.