Он отпустил ее, и перед глазами показались два бархатных омута. Сквозь них в его сознание прорвалась реальность так быстро, как падает занавес в конце спектакля. Перед его полотном мир снова начал складываться по кусочкам, но уже без малейшей надежды оказаться прежним.

– Твои коровьи глаза говорят мне, что со связью я разделался раз и навсегда, – произнес он, наблюдая, как изменился ее взгляд.

– Тебе не стоит переживать, – она ехидно прищурилась. – Я сдержусь, чтобы не наброситься на первого встречного.

– За тобой все равно придется приглядывать. Голод и так плохо влияет на вкусы, но в паре с твоей неразборчивостью… – Он покачал головой, изображая, что впечатление от ее сознания до сих пор не отпускает его.

– Разумеется, я сильнее всего переживала, что ты будешь скучать в моей голове, и счастлива, что этого не произошло, но, раз уж ты там побывал, может, заодно расскажешь, что узнал насчет моей потерянной памяти?

– Забудь о ней.

– Паршивый каламбур.

– Я серьезно. Те, кто работает с сознанием, иногда возвращают людям забытые жизни из чека под чашкой кофе, но у тебя все вычистили так, что не за что и зацепиться. Остался один небольшой фрагмент со Дня города, и я скажу тебе, что разговоры у вас с братом бестолковее некуда.

– Мое имя настоящее, – проговорила она, опуская лицо в ладони, и с силой провела руками по голове, медленно убирая волосы назад. – Нужно проветрить голову. Здесь почти нечем дышать, а сидеть неподвижно несколько часов на полу – почти пытка.

– Мне тоже было несладко. Я выяснил, что на самом деле еще больший козел, чем думал.

Это неожиданное признание заставило ее улыбнуться. Она мягко и уверенно коснулась его руки, а в глазах показалась жалость и ее старшая сестра – доброта. Сразу захотелось сделать что-нибудь жуткое.

Когда они, уже вернувшись в город, шли по набережной Мойки у Банковского моста, Яра вдруг остановилась и заговорила:

– Я теперь так отчетливо вижу тот день в Чертоге Ночи. Помню, каким он был до разрушения. – Ее взгляд уходил вдаль вместе с изгибами реки, у которой они остановились. – Знаешь, Квартал Грифонов со своим волшебным базаром и Цитадель – это фантастика, но Чертог Ночи – это тайна, которая скрывается за поворотом в тихий двор, та самая магия, которую можно обрести, только открыв. Мы с братом зашли через один из скрытых проходов, потому что он решил, что так будет интереснее. Совершенно невероятное чувство, когда делаешь это впервые. Ты не видишь проход, не можешь до него дотронуться, но будто улавливаешь что-то невидимое. Оно как бы развевается на ветру, а ты чувствуешь его манящее дыхание, уже слышишь, что по другую сторону кипит жизнь. Теперь я понимаю, почему ты решил остаться в Чертоге, – добавила она, повернувшись к нему. – Я бы и сама хотела жить в подобном месте.