– Возможно, если двигаться в противоположном направлении, попадешь в ловушку, которую время от времени проверяют, – предположил Рейн.

– Ловушку? – ужаснулась Яра. – Эти бандиты ловят людей, как диких зверей? Зачем?

– У меня что, на лбу написано «мертвец»? – Он осмотрел небольшую улочку и перешагнул порог покосившейся двери соседнего дома. – Я не знаю.

– Слушай, а не лучше ли выбрать место подальше от прохода? Что, если кто-нибудь спустится и найдет нас здесь? – Она явно не имела в виду добропорядочных граждан. – Твоя квартира, кажется, осталась нетронутой?

– Не так давно эти риски тебя не волновали, – напомнил Рейн, переступая через сваленный в кучу мусор. – Проходимцы меня сейчас заботят меньше, чем то, что у меня может не остаться сил, чтобы унести ноги от волшебной хреновины, которая смяла этот город, как лист бумаги. Мне придется круто потратиться на восстановление твоей памяти, поэтому, если ты не возражаешь, я бы сэкономил время на пеших прогулках до моей квартиры и силы на прыжках туда же.

На втором этаже хлама было поменьше, но ему все равно пришлось поискать подходящее место. В одной из комнат небольшого жилого дома он сорвал с окна плотную штору и бросил на грязный деревянный пол.

– Садись, – сказал Рейн и мельком посмотрел в окно, из которого почти ничего не было видно, кроме части крыши соседнего дома и балкончика, нависающего над лавкой.

– Не сюда, – остановил ее он, когда увидел, что она садится рядом. – Напротив.

Яра непонимающе уставилась на него.

– Я не люблю сидеть спиной к двери, – объяснил он, и она с улыбкой подчинилась.

– Что делать? – спросила она, когда он тоже сел.

– Не сопротивляться и не шевелиться. – Рейн продвинулся ближе и прежде, чем начать, уточнил: – Только ты должна знать: чтобы снять чары, мне придется найти момент, когда вас связали, и я могу узнать что-то, что ты не хотела бы никому говорить.

– Не думаю, что мне есть чем тебя удивить. – Она словно мысленно проверила себя и стыдливо пожала плечами, почти расстроившись, что не будет интриги.

– И еще одно, – произнес он, наклоняясь так близко, что между их глазами остался всего десяток сантиметров, – если услышишь любой шум, пусть даже мышиный шорох в углу, быстро встань – и контакт оборвется сам. То же самое, если вдруг почувствуешь себя плохо.

– А ты не будешь ничего слышать? – На поверхности ее черных глаз уже отражалось зеленое свечение его магии и легкая паника.

– Я буду там, – он указательным пальцем коснулся ее лба, – смотреть кино, а ты постарайся не прыгать от радости, если вдруг что-то вспомнишь.